Торговец, после безрезультатной попытки подслушать их разговор, возобновил свои усилия по сбыту сверкающего на солнце товара, теперь уже обращаясь к Бусайне. Дав ему возможность выговориться, она что-то коротко бросила по-арабски, после чего тот потерял к ним всяческий интерес и даже отошел подальше.
Подивившись такому эффекту от слов служанки, Рокси, лишь только они удалились на достаточное от него расстояние, сгорая от любопытства, поинтересовалась:
— Что ты ему сказала?
— Что мой муж, сборщик налогов, заглянет к нему вечером, — ответила Бусайнаи и добавила: — Торговый люд весьма назойлив, иногда до неприличия. Единственное, чего они боятся, это потерять свои деньги.
— Я запомню, — промолвила Рокси, стараясь, чтобы полученная информация прочно осела в голове.
Их дальнейший поход по базару прошел без особых приключений, если не считать того, что уже на выходе Роксане вновь встретился тот самый охранник, что так беззастенчиво рассматривал ее у лавки ювелира.
И хотя на этот раз охранник прошел мимо, лишь скользнув по ней взглядом, Рокси готова была поклясться, что в этом мимолетном взгляде читался явный интерес к ее персоне. Старательно заглушая в себе чувство тревоги, она попыталась развеять свои страхи, проанализировав ситуацию.
Глупо думать, что мужчина, каким бы проницательным он не был, смог бы отличить одну женщину от другой под таким надежным укрытием, как паранджа. Скорее всего, подобное любопытство — обычная манера поведения охранника по отношению ко всем представительницам противоположного пола.
Однако внутренний голос продолжал настойчиво сопротивляться такому объяснению, утверждая, что ни один мусульманин не станет прилюдно проявлять внимания к незнакомой женщине, опасаясь наказания, которое в подобных случаях бывает весьма суровым. И потом, эти голубые глаза…
Дело вовсе не в цвете. Вопреки бытующему мнению, голубоглазые арабы не такая уж редкость на Востоке.
Просто они вызвали в ее памяти какое-то смутно знакомое ощущение. Но какое? Как ни силилась Рокси, вспомнить это она так и не смогла.
Впрочем, подобные мысли не долго занимали ее. Сразу же по возвращении домой она попала в объятия Джейсона и забыла обо всем на свете, отдавшись во власть его жарких и страстных губ…
Была глубокая ночь, когда Рокси внезапно проснулась от того, что ей приснился странный сон. Будто тот охранник, которого она встретила на базаре днем, и не охранник вовсе, а Ангел.
Он смотрел на нее немигающим взглядом и что-то говорил. Что именно? Рокси не слышала, только видела, как двигаются его губы…
— Господи, — прошептала она и тут же испуганно посмотрела на спящего рядом Джейсона, опасаясь разбудить, но его лицо оставалось по-прежнему спокойным.
Закрыв глаза, Рокси сделала попытку вновь уснуть, но у нее ничего не вышло. Странный сон никак не шел из головы. Тогда она осторожно встала с постели и, набросив на плечи пестрый халат Джейсона, вышла в сад.
Легкий ветерок встретил ее прохладными поцелуями, и Рокси, принимая его ласки, блаженно зажмурилась. В кустах жасмина, источающих сильный аромат, застрекотала цикада, предвещая жаркий день, идущий на смену ночи. Но до рассвета было еще далеко.
Запрокинув голову, Рокси посмотрела на темное покрывало неба. Огромные звезды, точно глаза великанов, не мигая, уставились на нее в ответ. Ей вдруг захотелось коснуться их, и она по-детски протянула руку.
Тотчас самая яркая звезда, сорвавшись со своего места, устремилась к земле, и Рокси поспешно загадала желание. Она попросила первое, что пришло в ее голову, — счастья, и тут же посмеялась над собственной наивностью. Однако в душе взволнованной стрункой опять дрогнуло: а вдруг…
5
Рокси сама удивилась тому, как легко им удалось пройти через охрану дворца. Бусайна лишь упомянула имя троюродной племянницы, и покрытые позолотой двери гарема гостеприимно распахнулись перед ними. Видимо, к женщинам относились настолько свысока, что не предполагали с их стороны никакой угрозы.
Здесь они сменили паранджу легкой чадрой и окунулись в совершенно особый мир, куда мужчинам вход был заказан. Конечно, за исключением хозяина и повелителя: принца Фарида. Но, как правило, эту часть дворца он оделял своим вниманием исключительно в вечернее время, выбирая из великого множества ту, которой должна была выпасть честь разделить с ним ложе.
В дневные часы обитательницы гарема занимались в основном тем, что принимали ароматические ванны, умащивали свои тела благовониями или же просто сплетничали, разбившись на небольшие группки.