— Значит, мы с тобой теперь, Костя, дежурные по звездам? — весело сказал Кузовлев.
— Так точно! — Захарушкин отметил, что настроение у Владимира приподнятое.
Навстречу летчикам выбежали техники самолетов, среди них был Сироткин.
— Товарищ командир, машина к вылету готова! — четко доложил он.
— Спасибо! — Кузовлев шагнул к сержанту Сироткину и крепко пожал руку.
— Третий раз я буду дежурить на «десятке», — сказал Кузовлев. — Вы устранили неисправность? Я записывал в регламентную тетрадь.
— Все сделано, товарищ командир! — отрапортовал Сироткин.
Кузовлев неторопливо поднялся по стремянке в кабину самолета. Примерился и быстро перекинул ногу. Опустился в глубокое кресло. С этой минуты для летчика огромный мир со всеми делами и заботами отошел куда-то в сторону и перестал существовать. Знакомую кабину самолета осматривал с таким сосредоточенно-удивленным вниманием, словно видел ее впервые и ему надо обязательно разобраться во всем и постичь назначение каждого прибора, каждой сверхчувствительной стрелки. На приборной доске зрачки приборов, россыпи разноцветных электрических лампочек, ручки, кнопки тумблеров. Кузовлев посмотрел вверх и через светлый плексиглас фонаря увидел сероватое небо. Как легкий куриный пух, гнал ветер белые перистые облака. Летчик туда-сюда повернул ручку, чуть дотронулся ногой до педалей. Прошуршала тяга, повернув в сторону руль поворота. Сделал движение правой ногой — руль изменил направление. Осмотром истребителя Владимир остался доволен. О предстоящем полете думал охотно.
Захарушкин вылез из кабины и неторопливо обошел истребитель, любовно похлопывая ладонью по коротким крыльям. То и дело напряженно смотрел на небо. Ветер сорвался порывом, и все облака, до этого сонно дремавшие, сразу пришли в движение и тяжело поползли, подтягивая растрепанные хвосты.
«А Костя очень изменился после женитьбы. Жена явно действует на него положительно, — еще раз отметил про себя Владимир. — Надя перевоспитывает своего самого трудного ученика». Вслух, естественно, он не сказал ничего. В последнее время он ловил себя на мысли, что не спускал глаз с золотого обручального кольца, словно прикидывал его и к своему безымянному пальцу правой руки. «Скорей бы приезжала Наташа. Женюсь. Обязательно женюсь и закачу прощальный мальчишник!»
— Как самолет? — весело спросил Владимир.
— Порядок! — Захарушкин улыбнулся, довольный, что слышит звонкий голос своего ведущего. В полете-то не поговоришь. Там только радио. Бессознательным чутьем Костя угадывал, что мир восстановлен. Они по-прежнему друзья. Он и не хотел терять давнего друга, без которого чувствовал себя сиротливо и одиноко. Сыграем в шахматы? — предложил Захарушкин.
— Давай. Я сегодня должен выиграть. Живу теперь под девизом: стремиться к победе. Помнишь слова командующего? Предупреждаю, чтобы и ты играл с полной отдачей.
В дежурной комнате Захарушкин проворно расставил фигуры на шахматной доске, вытянул вперед два крепко сжатых кулака:
— Выбирай, победитель!
— Правый.
На широкой ладони Захарушкина лежала белая пешка.
— Твой ход, Владимир!
После нескольких ходов Кузовлев задумался, уставившись в разбитую на клетки доску. Надо было делать новый ход, но мысли унесли его далеко от этой дежурной комнаты с плакатами, световым табло, от аэродрома и от всего окружающего… Кто-то осторожно, но настойчиво трогал что-то очень скрытое в его душе. Внутри заныло и словно растаяла льдинка… «Наташа! Конечно же, Наташа», — догадался он.
— Я тебе не говорил, Костя, Наташа мне письмо прислала, — чтобы как-то выразить свое состояние, сказал Владимир.
— Что пишет?
— Любит!
— Проси отпуск. Женишься.
— Она сама обещала прилететь!
Захарушкин запустил пятерню в волосы и передвинул пешку.
— Я хожу! — сказал Кузовлев, заметив над головой вспыхнувшее табло. Четкие цифры показывали высоту нижнего края облачности, силу ветра и температуру. — Беспокоит погода, — сказал он спокойно. — Оторвись на минутку от доски, посмотри, что нам с тобой сулят на ночь, — обратился он к Захарушкину.
— ПМУ, — сказал беззаботно летчик. — А не все ли равно? Объявят тревогу — вылетим. Мне безразлично: ПМУ, ОМУ! Мы с тобой дежурные по звездам! Ты же знаешь.
Неожиданно Кузовлев смахнул с доски все фигуры.
— Считай, что я проиграл. Давай-ка поговорим по душам.
Захарушкин, видел, что Владимир очень возбужден, и слушал его не перебивая.
— Давай выйдем, подышим воздухом, — нетерпеливо предложил Кузовлев. — Правда, здесь лучше? — спросил он на улице. — Метеоролог наколдовал точно: ветер северный, с моря. Чувствуешь запах йода? Дыши глубже, как говорят врачи. Я все время думаю о Наташе, о встрече с ней… Как получил письмо, каждый день теперь цветы для нее собираю.. Наши, тундровые…