Из машины вышли полковник Здатченко и майор Карабанов. Они подошли к самолету.
— Приехал с вами познакомиться, — сказал командир полка. — Вы отпускник?
— Так точно. — Кузовлев удивился, что командир полка знает о нем.
— Покажите нам, что вы не разучились летать. Товарищ майор, можете приступать к выполнению задания.
Карабанов направился к спарке. За ним, стараясь не отставать, последовал Кузовлев. Летчики заняли свои места в кабинах.
— Действуйте, лейтенант! — сказал по СПУ комэск.
Кузовлев положил руку на штурвал. Снова внимательно осмотрел приборы. Включил двигатели. Истребитель задрожал, прижимаясь струями газов к земле, готовый сорваться с места. Прислушиваясь к ровному гулу турбин, летчик почувствовал знакомое дрожание истребителя. Рвущееся нетерпение машины передалось и ему. Хотя отпуск оказался у него куда больше «медвежьего», как любили шутить молодые офицеры, он докажет, что не разучился летать.
— Сотый, я — Сороковой. Разрешите взлетать? — опросил Кузовлев.
— Сороковой, взлет разрешаю!
Кузовлев сразу узнал звонкий голос замполита эскадрильи майора Федорова. Разрешение на вылет обрадовало его и сняло все волнения. Он знал, что такую же команду получил и его проверяющий, и каждое его движение будет теперь под постоянным контролем. Кузовлев заставил себя сосредоточиться и не думать ни о чем постороннем. Спокойно отпустил тормоза, и истребитель мягко покатился по широким бетонным плитам. На старте он придержал самолет. Внимательно огляделся, придирчиво осмотрел всю широкую полосу, убегающую вдаль. Последний раз опробовал двигатели, все увеличивая наддув.
Над головой Кузовлева висели белые облака. Однажды во время посещения Третьяковской галереи картина с летящими над облаками гусями поразила его. Тогда он не думал, что окажется на Севере. Сейчас он видел тот же самый простор, те же самые бело-дымчатые облака с черными обводами теней на синем небе. То же море. Через минуту он взлетит, и его остроносый самолет воткнется в облака.
Взгляд его остановился на узкой полоске, как лезвие бритвы, рассекавшей облака. Полоска стала для него направлением для взлета. Спущенный с тормозов, истребитель стремительно рванулся вперед, мгновенно проглатывая десятки метров полосы, все ускоряя разбег. Первый толчок встряхнул машину, и она, ударившись колесами второй раз о полосу, тут же оторвалась от земли и, устойчиво опершись на косо срезанные крылья, как на сильные руки, стремительно полезла вверх. Сзади истребителя, как за ракетой, пылало огненное пламя, вырываясь из форсажных камер.
Летчик быстро набрал заданную высоту, произвел разворот и снова вышел на прямую. Теперь он летел к морю. Внизу, между прыгающими льдами, шел пароход. Был шторм, и пароход швыряло в разные стороны. Летчик напряженно вглядывался вдаль. Перед глазами море и небо, а в ушах гул турбин. Он чувствовал их, словно стал частью самолета. Машина чуть накренилась, и летчику показалось, что купол неба качнулся.
Ручка задрожала. Неужели майору Карабанову передалось его волнение? Он посмотрел на часы. Подошло время второго разворота. Поело виража ему пора снижаться и рассчитывать посадку.
— На посадку! — в микрофоне раздался голос майора Карабанова.
Кузовлев вздрогнул от неожиданности, хотя с минуты на минуту ждал эту команду. Он выполнил разворот. Самолет, как пуховую подушку, острым носом вспорол облачность и пропал в белой мгле. В облаке летчику показалось, что истребитель летел боком, и он пытался направить машину в горизонтальное положение. Скошенные назад крылья, как острые сабли, рассекали ватные клочья облаков.
Кузовлев заставил себя полностью сосредоточиться на мерцающих приборах. Стрелка гирокомпаса стояла на одном месте, как вбитый гвоздь. Кузовлев не первый полет совершал в облачности, но всегда это давалось с трудом. Гораздо легче лететь, когда видишь землю и ее солнечный свет. Запах трав и аромат цветов манят тебя. Там, внизу, даже нудное зудение комара доставляет радость…
Облако кончилось. По крыльям били и тут же сдувались дождевые капли. Впереди истребителя синело небо, внизу зеленела тундра и темно-серые морские волны с белыми кусками битого льда.
Бетонная полоса стремительно летела на пилота. Истребитель легко коснулся ее колесами, а потом плавно опустил нос с рулежным колесом. Машина свободно понеслась по широким плитам.
Вдруг самолет подбросило, и летчик с трудом удержал машину от резкого разворота. Скосив глаза, он постарался запомнить опасный отрезок полосы, вспученной мерзлотой. Первое знакомство с аэродромом и первое открытие не обрадовало. А как много их еще впереди! И вспомнил напутствие майора Румянцева.