— Что дядя забыл?
— Запалки! — Девушка призывно посмотрела на сержанта и побежала к яблоням. — Ходьмы, ходьмы, Миколай!
Маришка остановилась около старой яблони, оперлась рукой о плечо летчика и ловко вскарабкалась на ствол. Сорвала два яблока с красными бочками.
— Скоштуй!
Николай откусил яблоко и сморщился.
— Заплачь, заплачь, — смеялась девушка и нежно гладила его лицо, вытирая воображаемые слезы.
Пчеловод развел дымарь, и белые облачка поползли между деревьями.
— Ходьмы, ходьмы, Миколай! — громко позвала Маришка.
Когда он подошел к ней, она неосторожно хлопнула рукой по дымарю, и от горького дыма они зашлись в кашле.
Пчеловод укоризненно покачал головой. Он не спеша дошел до первого улья и снял двускатную крышку.
— Трутней задужно, — сказала озабоченно Маришка. — Вуйку, они не хцат роиться?
— Не вшитко воля божья!
Николаю очень хотелось заглянуть в улей. Он неуверенно шагнул вперед, вслушиваясь в беспокойный гул. Нужно было набраться смелости и войти в грозно гудящее облако пчел. Шаг за шагом он продвигался вперед.
— Ходьмы, ходьмы, хлопче, — напевно звала девушка и, смеясь, махала дымарем.
Одна пчела с налету ткнулась ему в лицо. Он испуганно замахал руками и побежал. Пчелы догоняли и атаковали с разных сторон. Одна из них запуталась в волосах, другая метила прямо в глаз. Он побежал к дому, но они не отставали и жалили одна за другой. В прохладной комнате он в изнеможении опустился на лавку.
— Бедны хлопак, — сказала Маришка и, подсев к Николаю, обхватила его голову и начала целовать. — «До свадьбы заживет, до свадьбы заживет» — так у вас говорят, — напевно выделяя каждый слог, приговаривала Маришка.
Она первая услышала стук деревянной ноги дяди Стефана и отодвинулась от Николая. Старик строго посмотрел на опухшее лицо летчика с заплывшими глазами и укоризненно покачал головой. Поставил на стол кастрюлю, в которой лежали соты… Из них аппетитно сочился янтарный мед.
— Нех пан скоштуе, — протянул он кусок сота с прозрачными каплями меда.
Маришка, легко пританцовывая, обошла вокруг стола и расставила тарелки. От холодной воды стаканы запотели. Девушка украдкой бросала взгляды на Николая и озорно подмаргивала.
— Маришка, у нас гость, — сказал садовод, — достань медовуху.
— Зараз, зараз!
Николай с беспокойством следил за девушкой. Он хотел отказаться от выпивки, но боялся обидеть радушного хозяина. Появившийся на столе маленький пузатый графин и крохотные рюмочки — чуть больше наперстка — успокоили. Старик аккуратно разлил медовуху.
— За здоровье дзельного летака! — И, выпив, от удовольствия зачмокал.
Николай не отрываясь смотрел на Маришку. Ему нравилось, как она ловко откусывала маленькими острыми зубами кусочки сотового меда, быстро жевала, запивая водой.
— Летак, ты видел немца?.. Нет, не видел. — Старик тяжело ударил кулаком по столу, и рюмка Маришки свалилась набок.
По доскам потекла капля желтой медовухи.
— Я бил немца. Добже бил. В четырнастым року мне герман ногу оторвал. Пся крев! — Старик заскрипел зубами. — Пся крев!
— Вуек бачил, як ты бил немца. Из хат выбегли люди и падшили в небо! Файно было, Миколай! — быстро говорила Маришка.
— Ты бил немца. Файно бил! — подтвердил старик.
— Я не бил, а только атаковал разведчика.
Но они не слушали его.
— Добже, добже! Ты храбрый хлопак! — повторял старик.
Маришка метеором носилась с тарелками, то и дело добавляя закуску. Поставила бутерброды с творогом, кусочки песочного пирожного и конфеты.
— Частки, каналки и цекерки! Спробуй, спробуй, Миколай!
Старик хмуро смотрел перед собой, словно что-то вспоминал.
— Матка боска. Немец забрал Польску! Немец пуйде на Россию! — Старик грохнул кулаком по столу.
— На Россию не пойдет, — твердо сказал Николай.
Никогда он не чувствовал себя таким взрослым и ответственным за разговор. Он во что бы то ни стало должен убедить старого солдата: есть договор о ненападении. Подписали его в Москве.
— Герман хитрый, як пес! — Старик сомнительно покачал головой. Налил в рюмочки медовуху. Поймал тягучую каплю около горлышка, слизнул языком и повторил: — Герман хитрый, як пес!
Николай понял, что не убедил старика. Подполковник Сидоренко тоже не верит немцам. И тот и другой воевали с ними, они хорошо знали сущность фашистов.
— Ходь, ходь, хлопче, — ласково звала его Маришка, и они вышли вдвоем на крыльцо.
— Мариша, посмотри на меня. На кого я похож? — ощупывая свое опухшее лицо, спросил Николай.