Когда встречались Ник и Стэн шутки на семейные темы не прекращались. «А правда, что у мусульман для развода достаточно жене лишь сказать: «Я с тобой развожусь?», – спрашивал Ник у Стэна. «Да это уже и есть развод», – отвечал Стэн. Оба улыбались. «А правда, что в древности на Ближнем Востоке развод был почти невозможен, но если муж говорил, что его жена сварлива, то их разводили немедленно?» – снова задавал вопрос Ник Стэну, уже зная на него ответ. «Сущая правда», – говорил тот. Оба опять улыбались. «И ты вообще запомни, Ник, как говорили древние римляне: «Нет плохих мужчин, есть плохие женщины», – завершал обычно короткую и оптимистичную дискуссию Капенда.
А вообще-то, как отметил для себя Стэн, жить врозь Ник и Мариам, кажется, не могли. По заявлению Ника, он не мог уже жить и без оскорблений в свой адрес со стороны жены. А Мариам нуждалась именно в оскорблениях Ника. Кого-то другого ей обзывать было просто не интересно. Вместе им было тесно, а порознь не хватало друг друга. Она бесилась из-за того, что Ник был дома и еще больше, когда его там не было. Поэтому, наверно, Мариам требовала от мужа, когда у него не было какой-то работы на стороне, чтобы он постоянно находился в поле ее зрения и «постоянно раздрожал ее», как замечал Ник.
Капенда поднялся на седьмой этаж, посмотрел на всякий случай из окна во двор и нажал на кнопку звонка.
Дверь открыл сам Ник, сразу же после звонка, как будто он у двери уже давно стоял и кого-то ждал. На нем была рубашка с завернутым вовнутрь воротником и растегнутыми до пупа пуговицами, большие рваные трусы с надписью «Hawaii» на боку и однотонные носки разной длины. В руке Джонсон держал большую бутылку пива.
– Вот после этого и говори, что между нами нет телепатической связи дальнего действия, – с восторгом произнес он не очень понятного для многих содержания фразу. – Я же хотел с тобой только что связаться.
– Ну, ты, прямо, как те юродствующие, кому ты совершенно не нужен, но им неудобно об этом тебе сказать в глаза, – ответил Стэн вместо приветствия. – В скользких ситуациях, когда от них ждут звонка или письма, эти люди начинают извиваться, не буду объяснять как что, и говорят примерно так: «Я только что хотел тебе позвонить». «Я тебе писал. Получил ли ты мое послание?» «Я твоего письма не получал!», хотя они и не думали тебе звонить и писать, хотя от тебя письмо получили. Зачем зря напрягаться с ответом перед ненужным или просто не заслуживающим внимания человеком? Поэтому я зарекся никогда не иметь серьезных дел с теми, кому от меня ничего не нужно, тем более просить что-нибудь у них. Бесполезное и самоунизительное занятие, ни к чему не приводящее.
Ник, все внимательно слушавший, поднес горлышко бутылки ко рту и, не сводя глаз со Стэна, отхлебнул из бутыли.
– Но иногда этим людям, – продолжил Стэн, – все же приходится пить из ими же заплеванного колодца. Жизнь сложна и удивительна. Она может сделать резкий поворот. Заметь, если тем, кому ты был не нужен, от тебя что-нибудь вдруг понадобится, они телефон оборвут и спать не дадут, из-под земли достанут и в задний проход залезут, забыв, что раньше ты был для них ничтожеством, а они по сравнению с тобой большими людьми. А вообще-то бескорыстных людей не бывает. Одни нагло преследуют только свои интересы, другие пытаются соблюсти липовое приличие. А те кто корчат из себя ангелов, делая добро другим, от этого же сами и страдают потому, что за все хорошее можно расплатиться только черной неблагодарностью. Как говорила моя мать: «Ни поя, ни кормя не наживешь врага. Надо его выкормить и выпоить». Но особенно осторожно и с недоверием жизнь научила меня относиться к припискам в конце письма типа: «Искренне Ваш».
– За лекцию, конечно, большое спасибо, но зачем ты все это мне говоришь? Я же писем вообще не пишу. Что с тобой сегодня? – спокойно произнес Джонсон, опять отхлебнув из бутыли.
– Успокойся и не обращай внимания, у меня с утра очень плохое настроение, – опомнился Стэн. – Конечно же, это не к тебе адресовано. Это пустое мудрствование о эгоистичной сущности человека, как говорится, в пользу бедных. Человека исправить невозможно. Во всяком случае в обозримые ближайшие триста тысяч лет до тех пор, пока не появится, возможно, человек нового вида, человек неэгоистичный. Это, правда, маловероятно. Эгоизм ведь продукт ума любого субъекта. Так почему ты желал со мной связаться?
– Ну ты и мастер заплетать мозг своей философией! Ладно. Сейчас о другом. Ты меня на руках будешь носить. Работа есть. Очень хорошая работа. В Голливуд со мной на большое дело поедешь? Уверен поедешь! Ты и не догадываешься к кому. А я тебе расскажу. Прямо к мистеру Спилбергу. К кинемотографу я, как ты знаешь, имею самое прямое отношение. Я и актер, я и режессер-постановщик. Сам фильмы снимаю. Неплохие. Ну, что я тебе, право, рассказываю. Все ведь знаешь. Смотрел же мои шедевры о Гавайях. В этой связи есть одна замечательная идея. Я все лично просчитал, с кем надо посоветовался и с одним хмырем договорился. Он уже все пронюхал, от такого же как и он черта обещание получил, все обтяпает и поможет. Короче, нас почти ждут. Что скажешь? И затраты потребуются минимальные. Потом все как в фанастических фильмах!
– Интересно.
– Я и говорю. А почему настроение-то плохое? – перескочил с одной темы на другую Ник.
– Потом расскажу.
– Ладно расскажешь. Что, так и будем в дверях стоять? Жены дома нет.
– А где же она? – притворно забеспокоился Стэн.
– Ушла с сестрой на распродажу какой-то дряни.
– А я, кстати, вообще-то не к твоей жене пришел, – пошутил Стэн.
– Неужели? – еще более притворно сказал Ник и приподнял брови. – Тогда заходи.
В этот момент в дальней комнате у открытой двери по полу прополз ребенок. Затем раздался звон упавшей металлической посуды и женские крики.
– Это бабка занимается воспитанием внуков. Пойдем на кухню. Там, может быть, нам не помешают.
Ник и Стэн проследовали на кухню и сели за стол. Ник протянул руку к холодильнику и достал оттуда еще одну большую бутылку пива, открыл ее и налил часть содержимого в стоявшую на столе кружку, в которой уже что-то было. После этого он пододвинул кружку Стэну.
Стэн отпил из нее немного и сказал, – у меня тоже к тебе дело. О работе, которую ты припас для нас я представление, вроде, уже имею. Теперь послушай меня. Речь идет о десятках и, возможно, о сотнях тысяч долларов.
– Да!? Ну, тогда я быстро закрываю рот и не перебиваю. А что за работа?
– Нужно сгонять на недельку в Африку.
– Но мы же уже с этим, кажется, закончили? – вопросительно воскликнул Ник. – И еще, в возрасте под пятьдесят совершать перебежки в лесу или по пересеченной местности, хотя и короткие, все время нагибаясь и выпрямляясь, да еще и бряцая при этом оружием, довольно трудно.
– Мы бегать не будем, а только ходить быстрым шагом. Я все продумаю. Это, во-первых. А, во-вторых, речь идет о спасении заложников в Анголе. Ты об этом знаешь. Телевизор смотришь? Газеты читаешь? Спасать должны мы.
– Ну как не знать! Сейчас все об этом только и говорят. Даже моя жена, которая вообще ничем и никогда не интересовалась с детства, пристает ко мне со своими глупыми вопросами по поводу заложников, попавших в беду в Африке. Благородная миссия по спасению невинных людей! Великолепно! Благородно и безо всякой грязи и душка! Стен, только ты мог такую работу найти, – глаза Джонсона блестели.
– Насчет душка не уверен. Потом посмотрим.
– Посмотрим, посмотрим, – Джонсон заполнил кружку Стэна пивом до краев. – Вот это да, однако! И не думал, что ты такую работу откопаешь. Просто чудо!
– Чудо? – Стен выпил половину кружки. – А чудеса на свете бывают?
– В общем-то нет, думаю, – ответил Ник.
– Это ты правильно. В любом сортире на стене написано, что чудес на свете не бывает. Я тебе скажу, хотя ты и сам об этом все знаешь, что есть только серая жизнь с массой мелких и крупных неприятностей, которые постоянно напрягают нервы, натягивая их как струны. Все эти неприятности накапливается и суммируются, а затем приводит к стрессовым ситуациям. Куда не сунься, везде одни неприятности. Любимая бейсбольная или баскетбольная команда проиграла, не смогла преодолеть планку любимая прыгунья с шестом, что-то недодали или сделали неверно, где-то обманули, что-нибудь потеряно. Хорошо еще мелких неприятностей больше, чем крупных. Иногда, правда, случаются удачи. Но очень и очень редко. И еще. Часто мы думаем, что удача или чудо пришли, они совсем рядом, а оказывается, что нас просто надули или мы сами в чем-то заблуждались.