Тем не менее, устойчивость этого грубого мифа о том, «как у них были грузовики», застрявшего в сознании советской общественности, а не изображение в «Гроздьях гнева» разрушительного воздействия экономической депрессии на массы американцев, выявило нечто особенное в американском потребительстве. Это продемонстрировало отвлечение внимания американцев и всего мира на всегда очень материалистический прогноз Америки о своем успехе, в котором потребление имело большое значение, гораздо большее, чем того требовал бы правильный баланс между потребностями и желаниями.
Этот потребительский подход был также важной составной частью исключительного взгляда американцев на самих себя, который, начиная со времен Алексиса де Токвиля, документально зафиксировавшего «болтливый патриотизм» американцев,12 расцвели в полноценную снисходительность по отношению к остальному миру, чей уровень жизни не мог сравниться с американским уровнем потребления. Какими бы ни были советские, а позже и российские достижения, казалось, всегда существовала козырная карта — американский уровень жизни и уровень удовлетворения американских «желаний», будь то строительство гигантских авианосцев или более совершенных автомобилей. И это сработало.
Мифы, подобные культурному влиянию грузовиков «Гроздьев гнева» на Советский Союз, продолжают существовать в американской культурной среде и по сей день. Было и есть очень мало сомнений в том, что Никсон победил Хрущева в «Кухонных дебатах» — именно потому, что любая американская кухня была лучше любой советской, а посудомоечная машина находилась в массовом производстве, в отличие от многих советских потребительских товаров, многие из которых оставались в категории хронического дефицита вплоть до распада СССР. Действительно, посудомоечные машины, в том числе, были на советских кухнях явлением, мягко говоря, крайне редким. Большая часть производства западного потребительства в целом и американского в частности, а также его распространения на то, что тогда называлось Восточным блоком, по-прежнему строилось вокруг нескольких важных категорий потребительских товаров, среди которых автомобили, бытовая электроника и, конечно же, продукты питания, вернее, их разнообразие, были самыми важными. Однако влияние было гораздо шире. Оно не пришло только из фильмов, в том числе фильмов из Европы, которые к 1960-м и 1970-м годам также демонстрировали довольно богатый образ жизни, которым наслаждались итальянцы или французы, но с помощью такого мощного инструмента, как выставки. В Советский Союз было отправлено множество американских, не говоря уже о европейских или японских выставках.
На моей памяти, когда я был дошкольником, выставка «Образование США 1969-70» в Баку (это была многогородская выставка) имела гигантский успех, как и большинство выставок США в СССР.13 Для детей было большим приключением попасть в центр, где проходила выставка. Каждому посетителю бесплатно были предоставлены красиво напечатанные журналы, полиэтиленовые пакеты и значки. То же самое было и с бакинской частью выставки 1976 года «Технологии для американского дома» . Взрослые, однако, не могли скрыть своего восхищения американскими классами, использованием современной электроники и других учебных пособий и даже их мебелью. Американские дома выглядели футуристично, богато и пробуждали в других желания, те же самые пресловутые желания и идеи. Миллионы и миллионы советских граждан посещали американские выставки, темы которых варьировались от образования и отдыха до промышленного и бытового дизайна.14