Нельзя было отрицать, что американцы, как тогда казалось, жили лучше, намного лучше, чем среднестатистические советские граждане, и обе стороны это знали. Этот факт признавался в СССР вполголоса , и никакие подчас разумные и грамотные обоснования отставания СССР по уровню жизни от США не могли убедить среднестатистического уличного Ивана в том, что бесплатное образование, бесплатное здравоохранение и, пусть не так хорошее, как в США, но по-прежнему бесплатное жилье было тем, что действительно имело значение. Как заметил Кит Сутер: «Красная Армия могла противостоять вторжению НАТО в Восточную Европу, но не телевизионной передаче «Далласа и Династии».15 Хотя в СССР 1970-х годов передач «Далласа» и «Династии» не было (обе будут показаны после 1991 года, после распада СССР), консенсус относительно американского и западного в целом уровня жизни и моделей потребления сложился уже к началу 1970-х годов. К тому времени русские уже знали разницу между дворцами богатых и знаменитых и образом жизни работающих по найму профессиональных американцев, или немцев, или французов, если уж на то пошло, или тех, кого вообще стали называть «средним классом», и они хотели именно этого. Большинство советских людей или, если уж на то пошло, американцев в 1970-е или 80-е годы, не говоря уже об американцах 1990-х годов, даже не прислушивались к грохоту приближающейся экономической катастрофы. Жизнь была хорошей, и, как удачно резюмировал ее Джеймс Х. Канстлер: «История, вероятно, зафиксирует, что поколение американского бэби-бума устроило одну чертову вечеринку; Поколению X досталась печальная задача команды по уборке; а когда все закончилось, миллениалы оказались на корточках в захваченном доме вечеринок с привидениями».16
Реальность долга
Вечеринка и «Американская мечта» (эвфемизм, обозначающий потребление), начали рушиться в 2007 году. К тому времени самое большое развлечение Америки после бейсбола — одержимый шоппинг — стало немного утомительным и уже не приносило столько волнения, как раньше. К тому времени Соединенные Штаты в значительной степени закончили перевод своей промышленности в Китай и другие страны и финансиализацию своей экономики. В то время как фактическое промышленное производство в США падало, США производили все больше и больше долгов. Это не осталось незамеченным. Уже в 1980-е годы стало ясно, что американское благосостояние поддерживается главным образом за счет долга. Становилось также очевидным, что Соединенные Штаты, как государство, так и общество, живут не по средствам. В то время как в 1980-е годы разговоры о государственном долге США становились модными, настоящая буря назревала среди постоянно растущего потребительского долга Америки. В 1990-х и 2000-х годах практически любому было очень легко получить кредит, и глагол «позволить себе» начал приобретать совершенно иное значение, чем в 1960-е или даже в 1970-е годы. Доступность означала возможность получить финансирование, то есть влезть в долги.
Общеизвестно, что в ретроспективе получается 20/20, но тенденция долгового порабощения Америки стала очевидной уже давно. Оплата покупок и получение кредитов стали такими же американскими, как флаг и яблочный пирог. С 2003 года долг американских домохозяйств становился все хуже и хуже и даже в период до пандемии Covid-19 достиг уровня, который был просто неприемлемым. Еще до того, как массовая истерия Covid-19 поразила Америку, ее долг в марте 2020 года достиг $14,3 трлн, что на 1,1% больше, чем в предыдущем квартале.17 Большая часть этого долга составляла ипотечные кредиты, многие из которых были неприемлемыми из-за продолжающейся деиндустриализации Соединенных Штатов, которая удалила хорошо оплачиваемые и высококвалифицированные рабочие места из США и отправила многие из них за границу, одновременно переделывая. Экономика США превратилась в экономику FIRE, где найти реальные рабочие места, способствующие производству добавленной стоимости, становилось все труднее. Рифкин, цитируя Пола Самуэльсона, рассматривал увеличение государственных расходов как единственный реальный способ обмануть дьявола «неэффективного спроса».18