Предупреждение Латиффа, помимо вывода о том, что большая часть того, что элиты США знают о войне, исходит из индустрии развлечений, вызывает дополнительную тревогу, когда он заявляет, что американские политические лидеры «действуют, основываясь на эмоциях и политической целесообразности, а не на фактах».51 Эмоциональность США как во внутренней, так и во внешней политике в последние 20 лет является обратной стороной утраты Америкой рационального мышления и ее бессилия, обусловленного некомпетентностью, когда дело доходит до влияния на события за пределами границ США и даже контроля над событиями внутри них. Это абсолютно органичная черта для политического дискурса, который в США давно превратился в шоу, а точнее — в цирк. Некоторые наблюдатели, описывая это, используют другие термины: «Это безумие. Это безумие. Это безумная мыльная опера».52 Это страна третьего мира, дерби саморазрушения банановой республики или повторение затянувшейся сцены взрыва из культового контркультурного фильма Антониони «Забриски-Пойнт», в котором разрушение становится единственным путем для тех, кто считает себя принадлежащим к американской интеллектуальной элите. Нет ничего интеллектуального и в дискуссиях о достоинствах их «передовых» экономических концепций или геополитических или геоэкономических доктрин, когда ни одна из них не работает и никогда не работала. Помимо создания непрозрачного потока надуманных и радикально ненаучных теорий по самым разным темам — от геополитики до экономики и военного дела, такие интеллектуалы — западные в целом и американские в частности — теперь выставляют себя напоказ как сторонники критической расы и странного подхода и квир-теории, с одной стороны (с подозрительными причинами, почему это пропагандировалось, и дальнейшими вопросами о методах работы, которые позволили этому быть принятым), в то время как с другой стороны, оставляя не подвергаемым сомнению и существующим экономическое злодеяние laissez faire с его финансовыми и корпоративными бенефициарами, выставляющими себя напоказ как люди без принципов и морали, где феномен истины возникает только тогда, когда обеспечиваются соответствующие дивиденды.
Моральное вырождение
То, что началось в 1960-х годах с невиновности и добрых намерений, превратилось в моральное вырождение и притворство. Настоящая педофилия западного высшего класса сегодня является устоявшимся явлением, которое драматически продемонстрировала сага о Джеффри Эпштейне, которая доказала, что традиция западных интеллектуалов и стремление власть имущих к коитусу несовершеннолетних никогда не исчезали. Письмо французских интеллектуалов о возрасте согласия в 1977 году, опубликованное в Le Monde, ознаменовало одну из первых попыток изменить взгляд на педофилию, предположив, что секс между несовершеннолетним (13-летним ребенком) и взрослым разрешен до тех пор, пока 13-летний ребенок -согласился на это. Излишне говорить, что включение в число интеллектуальных подписантов и сторонников таких сексуальных отношений многих людей, таких как Жак Деррида, один из отцов постмодернизма, больше не должно никого удивлять. Как The Guardian писала о французской «революции» 1968 года в 2001 году, когда во Франции всплыл целый ряд документов, касающихся «сексуальных практик» с детьми 1968 года:
Libération, французская газета левого толка, возникшая на баррикадах 68-х, посвятила вчера этому вопросу четыре страницы. В нем указывалось, что в 70-х годах французские левые вели «очень серьезные дебаты о том, следует ли родителям оставлять дверь спальни открытой, когда они занимаются сексом». Май 68 не изобрёл педофилию, заявил редактор Libération Серж Жюли. «Существующий моральный порядок был врагом», — сказал он. «Культурная революция, последовавшая за маем 68 года, была социальным триумфом во многих отношениях. Но его рассуждения о сексуальности детей послужили легитимизации практики, которая порой носит преступный характер ».53