— Скука смертная была тут, — решил вступить в разговор Юрий. — Ни шиша нет, всё закрыто. В играх было куда круче… Ну, кроме этих роботов. Эти прям как живые.
В его сторону обратился недовольный взгляд. В то же время палец мальчика указал на ремонтника, чинившего рельсу. Человекоподобный, небольшого роста, высокой выносливости. Корпус в хорошем состоянии. Программа сохранения рабочих единиц сработала безупречно.
— У нас так, а как у тебя? — продолжила Мария. — Тебе, наверное, тоже было бы тяжело совсем без нас, — «что-то странное» в словах девочки наконец опознано. Это надежда. Вероятно, на свою правоту.
Нравится то, полное отсутствие чего создаёт трудности. И скуку — постоянный поиск замены утраченному, того, для чего совершается действие. Теперь Дезоляция поняла. Подстроила под себя. Пример: люди. Без людей проблематично. Невозможно исполнять функции. Нет тех, ради кого они исполняются. Цель недостижима. Замены нет.
Пока они шли, все роботы вокруг были заняты делом. Ремонт. Перенос. Регуляция. Замена. У всех них была цель первого порядка, каждая из которых должна быть достигнута, чтобы перейти к цели следующего порядка. Чтобы в конце реализовать цель высшего. Смысл Дезоляции. Без которого и она, и роботы — ничто.
— Мысль осознана. Установка «нравится» внедрена в программу. Определение главного отличия от «полезного». То, что нравится — необходимо хотя бы в минимальном количестве. Полезное — желательно. Отсутствие не критично.
Ликование сподвигло Марию широко улыбнуться.
— Получается, тебе всё-таки что-то нравится?
— Да. Это вы.
Дети застыли. Очевидно застигнутые врасплох, они относительно долгий период ничего не делали. Одну секунду и тридцать две миллисекунды. Затем последовала реакция.
— Правда? — прозвучали в унисон голоса: смущённый и изумлённый.
— Да. В ваше отсутствие мне было бы трудно действовать. Можеть быть, невозможно.
— Вот видишь! А ты говорила, что не может! — Мария прыгала от возбуждения.
— Ну ты, Машка, даёшь! — у мальчика широко раскрытые глаза и рот. Рука на голове. — Компьютеры, они ж это… Они всё одно талдычат, хоть тресни!
— Я не являюсь обычным компьютером. Как верно отметила Мария при нашей встрече, я — искусственный интеллект. Высокоразвитый. Способность менять своё поведение и установки необходима мне. Я должна учиться.
— И мы можем тебя научить? — радость читалась в лице девочки.
— Верно.
Мария незаметно ткнула Юрия. Тот кивнул. Стремление перешло от сестры к брату. Но видоизменилось.
— Чур, я научу её играть в войнушку!
— А я… — пауза. — Я тогда научу, что она живая.
Функция самообучения воспринята Юрием как игра. Марией же…
Неожиданно брат и сестра немного отстали и перешли на шёпот.
— Слушай, Юр, у меня тут идея. Давай научим её говорить покрасивее?
— А эт как?
Понимание того, насколько чувствительны приборы оболочки, к детям так и не пришло.
— Ну вот как мы. Помнишь, с мамой играли в «Сказки»? Она тогда говорила, это чтоб мы научились говорить хорошо. И фантазию тренировали.
— Это ты хорошо придумала. Ща, всё сделаем.
Возможно, это совпадение намерений — одна из причин, почему они не рассорились.
— Ция, — подбежав, Юрий потянул Дезоляцию за руку. — Давай поиграем? А то просто так идти не хочется.
Лучше всего претендовать на то, что ни одно их слово не было услышано.
— Конечно. Что это за игра?
— «Сказка да быль» называется. Вот вишь ту машину? — рука мальчика указывала на случайный гражданский транспорт. — Нужно придумать какую-нить байку мелкую про неё. Вместе выбираем, кто лучше придумал, и тот получает очко. Играем, пока не надоест. Хочешь?
Они избрали игру методом обучения. Интересно.
— Если вы сами желаете этого, я не буду против.
— Отлично! Я начинаю! Щас…
Юрий вытянул голову, сощурился.
— Во! Мы с мамой вчера на речку поехали, а там рыбак сидел, из деревни. Мы его подвезли, а он нам щуку дал. Большу-у-ую такую! Мама из неё потом уху сварила.
Абстракция. «Байка» оказалась не про машину. Транспорт — условие. Не ядро. Неожиданно.
— Я следующая! Так… — они несколько приблизились к машине. Её детали стали чётче. — Во дворе, ну, утром, стояла грустненькая машинка, потому что снегом её занесло. Ребята проходили мимо и рисовали на ней всякое: то бровь, то глаз. Пока машинка не улыбнулась.
Теперь транспорт в центре. Выходит, строгих ограничений на тему нет. Вместе с отсуствием рамок «байки» эта игра являлась хорошим тренажёром фантазии. Подключился алгоритм рекомбинации.
— Давай, твоя очередь! — ухмыляясь, торопил Юрий.
Возможно, будет хорошей идеей сделать рассказ поучительным.
— Легковая машина ехала по трассе со скоростью свыше ста километров в час. По правилам она должна была быть не более шестидесяти. На дорогу выскочил олень и машина разбилась.
— Скука, — возмущение мальчика заставило его фыркнуть. — Ну кто так истории рассказывает?
— Юра! Так ничему не нау… — сестра выразила осуждение. Но осеклась и поспешно переключила внимание на Дезоляцию. — Ты… Ция, не надо делать сказки такими плохими. Они же чтобы хорошо было.
Веселье. Аспект, трудно совместимый с предостережением об опасности. Необходимо учесть.
— И не надо этих циферок, — последовала критика с другой стороны. — Мне вот вообще по кочану, сколько там километров. От этого только спать хочется. Говори покрасивше.
Идентичная проблема объединения веселья и технических условностей. И стилистика.
— Правки приняты.
Юрий продолжил игру:
— Тогда выбираем, у кого лучше. Я голосую за Машку.
Сестра поддакивала:
— Я за Юру.
Осталась лишь Дезоляция. Извлечение из архивов данных о рецензиях на литературу. Отсеивание. Быстрый анализ. Составление ранга важности. Оценка готова.
— Мой голос за Юрия. Рассказано гармоничнее.
На руке мальчика торжественно загнулся палец. С обгрызёнными ногтями. Мария нарочито незаметно следила за братом. Голова слегка наклонена.
— Значит, очко мне! А теперь нужно уже описать, что вокруг видишь — чтоб покрасивше и по-своему, оригинально, короче. И потом из этого надо новую сказку, только длиннее. Готова? Я первый!
Вопрос о готовности исключительно риторический. Мальчик ни секунды не ожидал ответа. Он его не интересовал.
— Знаешь, мы тут как на гига-антском таком динозавре! — Юрий вытянулся и поднял руки, имитируя попытку охватить «ящера». — Но у него вместо чешуи асфальт, а сам он весь в железных жуках.
Дезоляция на миг перевела свои мощности на окружение. Роботы исправно выполняли свою работу, с каждой секундой приближая полноценный запуск инфраструктуры. Огромной. Неоднородной. Единой. Мелкие структуры, образующие одну большую. Удивительно. Ребёнок смог увидеть закономерность, какая видна Дезоляции. И передать её. Но по-человечески.
— А я…
Взгляд Марии обратился к небу. Приоткрытые губы. Сузившиеся зрачки. Голос приглушённый.
— Я вот всегда думала, что когда мы выйдем из убежища, небо будет чистое-чистое, как новый платочек. А оно… Воздушное такое. С этими мягкими облачками, как пена на лимонаде. Когда день рождения был, и мама наливала «колокольчик». И радостно так…
Необычное описание. Не о предмете, а о чувстве. Знакомые и понятные структуры города неприменимы. Они далеки от этого. Но разум Дезоляции не дал сбой — он искал решение своими алгоритмами. Соотношение… Праздник, лимонад, небо, жизнь в убежище, её окончание. И радость. Выход на поверхность — такой же праздник, как и день рождения. Потому небо как лимонад. Приносит радость.
— Полагаю, пришла моя очередь, — голова оболочки медленно осмотрела окружение. — Город. Дом, о котором заботится множество домовых, чтобы были хозяева. Без них пусто, неправильно. Забота напрасна.