Вот и книги в читальном зале библиотеки он читал всегда толстые, повествующие о великих событиях в истории народов, о революциях, войнах, дворцовых переворотах.
Дни и ночи напролет (С утра и до позднего вечера) в свободное от работы время готов он был постигать труды Достоевского, Чехова, Толстого… У таких книг, как давно заметил Григорушкин, даже запах был какой-то особенный: понюхаешь — и сразу хочется читать.
К тонким изданиям Вениамин Эдуардович относился пренебрежительно — считал их несерьезными — с не проработанной до конца сюжетной линией, с нераскрытыми характерами главных героев. (А скорее всего, просто потому, что они были тонкие и быстро заканчивались!).
Зато положительно относился к худенькой библиотекарше Анастасии, в дежурство которой он старался приходить с самого начала работы читального зала. Сидеть за книгой, думать и смотреть… смотреть… смотреть… (Особенно в её большие, красиво вырезанные, практически без зрачков, цвета сиреневого тумана, глаза).
Юная работница читального зала всегда подробно рассказывала Вениамину Эдуардовичу о том или ином авторе. Давала советы, рекомендации, поддерживала разговор о прочитанном.
И вот, для того чтобы наконец-то определиться с ответными чувствами и расставить все точки над «i», Вениамин Эдуардович одел модный серый пиджак «В крапинку», отполировал до зеркального блеска ботинки, отутюжил стрелочками брюки, причесал львиную шевелюру и к двум часам дня (Время начала смены кудесницы) отправился в библиотеку.
…Двенадцать шагов до встречи с ненаглядной, миловидной, стройной как мотылёк книговолшебницей, — Григорушкин досадливо обрывал свои мечты, когда над головой его любимой начинал светиться нимб.
…Пять… — Она должна понять меня, мои чувства, переживания, стремления и сказать — «да».
…Три шага из тех десяти, а может быть ста тысяч километров, которые разделяли их до первой встречи. Всего лишь три шага — всего три…
— Где же она?
В зале стояла мертвая тишина.
— Нет, и не будет Анастасии! — сухая, костлявая, похожая на сморщенный лист женщина окатила презрительным взглядом постоянного читателя. (Как бы показывая — у нас солидное заведение, а не дом свиданий!).
— Как не будет? — Григорушкина словно ошпарило кипятком: Его сердце забилось часто и неритмично. Он чуть побледнел. В голове, подобно ядовитым змеям, поползли скользкие, неприятные мысли. — «Заболела? Уволилась? А может… вышла замуж?».
Чтобы унять в коленях дрожь, он уселся в одно из кожаных кресел, стоявшее возле стола с газетами и журналами.
— На танцы ускакала наша стрекозель, — вид у «архивной мыши» был недовольный. Глаза блестели, губы подрагивали, руки самопроизвольно брали различные книги, вертели в произвольном порядке и тут же ставили на место.
— В середине дня? — змеи продолжали шипеть и кусать друг друга. «Неужели опоздал? Меня кто-то опередил? Не может быть? Она не такая!».
— Репетиция у неё — в творческой самодеятельности, чего-то там… скачет — поёт — пляшет, — сменщица Анастасии резко захлопнула очередную книгу и пренебрежительно отодвинула её в сторону, точно совсем никчемную вещь.
— Пляшет? — обескураженный «молодожен» недовольно завозился на своём месте. На лице Григорушкин мелькнула гримаса разочарования, отчего он стал похож на обиженного мальчишку. (Подумать только — его Настенька — скачет, поёт, пляшет! Оказывается он так плохо знал свою будущую невесту).
— Да. Неделю репетирует, без передыха, все дни напролет — вместо того чтобы работать — ходит неизвестно где — занимается непонятно чем — прохлаждается непонятно с кем. А я вкалываю — как трактор. А могла бы спокойно, не торопясь окучивать картошку, разгребать землю на приусадебном участке или помогать мужу пилить дрова.
— …Кстати, сегодня, у неё, после обеда, отчетный концерт — так, что приходите завтра с утра — должна выйти на работу.
— А где выступает — не подскажите?
— В районном ДК на улице«…ского». Там ищите, если интересно.
14
Уже более часа шёл творческий концерт в переполненном зале Дома Культуры.
Исполнительницы очередного номера весело под баян водили хороводом кадриль.
Настроение у Григорушкина было ужасное: Проходил номер за номером, а его избранницы всё не было и не было.
Судя по времени выступления, концерт уже завершался. Скорее всего, это был последний номер в творческой программе, а его будущая невеста-библиотекарша-фиалкоглазая красавица решительно отказывалась показываться на сцене.
«Архивная» карга!» — в мыслях несостоявшегося жениха зрел чудовищный план мести библиотекарю — сменщице Анастасии. — «Чтоб тебя разорвало на части! Скорее всего дала адрес не того ДК! Закончится концерт — приду и сожгу библиотеку вместе с твоими дурацкими толстыми книгами — к чёртовой бабушке!».
На сцене появилась ведущая.
— Дорогие друзья! Мы рады, что вы посетили нашу программу… — она начала благодарить присутствующих в зале.
«Так и есть — всё — конец выступлениям — свадьбы не будет — обманула проклятая ведьма!», — Вениамин Эдуардович поморщился. Старая перечница специально перепутала место выступления Анастасии или сказала неправду, чтобы не расстраивать его плохими известиями.
Григорушкин начал подниматься с места. К его удивлению зал был не просто заполнен, а забит до отказа. Людей набилось столько, что даже в проходах и зонах где отсутствовали места для зрителей, «яблоку негде было упасть».
Присутствующие, в отличие от него, не собирались покидать мероприятие. Все чего-то ждали. Многие вставили на носочки, пытаясь рассмотреть происходящее поверх голов. Опоздавшие, желающие попасть на концерт, толпились у входа.
— …Подготовили для вас подарок, — конферансье продолжила говорить. — Выступление творческой группы «Березки»! Друзья, поприветствуем исполнителей!
— У-о-у, — раздался довольный шум зрителей, — теперь «молодожен» понял, кого ждала переполненная чаша ДК.
В зале погас свет. Это было непривычно.
Возникший мрак увеличил интерес зрителей к мероприятию.
Со всех сторон, из темноты, всё громче и громче накатывался гул далёких и многочисленных аплодисментов.
— …да! дА! ДА! Д А! — он приближался, подобно несущемуся навстречу безумному поезду, многократно усиливался и эхом разносился по всему помещению.
— Данс! — одиночная вспышка света на сцене, подобно всплеску молнии, на короткое время осветила один из барабанов.
Появился звук включившегося зажигания двигателей ракеты.
Зазвучали обрывки фраз переговоров специалистов из ЦУПа (Центра управления полётом).
— …Девять, восемь, семь, шесть… — на фоне шипения вырывающихся из сопл языков пламени отчётливо были слышны слова обратного отчета стартующего космического корабля.
— Дан! Да-дан! Дан! Дан! Тунс! — зазвучали отрывистые звуки. Короткие вспышки огней, замигали в кромешной тьме, выхватывая контуры барабанов по которым наносила удары барабанщица.
— У-у-у-ох! — нарастал шум одобрения из зала, подкрепленный многочисленными хлопками.
— Хх-рр-фф-шш! — тишину зала в клочья разорвал громкий рёв взлетающей ракеты и крики ликования специалистов ЦУПа.
Издалека, донесся звук трубы…
— Огромная буква «С» запульсировала белым светом на заднике сцены.
Пронзительно зарычала электрогитара.
Новый, более громкий и продолжительный звук трубы…
В темноте на огромном экране проснулись и стали перемигиваться ещё две буквы, высвечивая «С С С».
— Да-дан-тунс. Дан-тун-данс. Да-дан-тунс… — одновременно каждый удар палочкой по натянутой поверхности заставлял мигать огонёк возле того или иного барабана. С бешенной скоростью высвечивал их очертания для зрителей.