Девушка смотрела на него восхищенно. В благодарность чуть приподнялась, наклонилась через стол, и Синицыну показалось, будто даже потянулась к нему, демонстрируя прекрасные формы.
— Иван Андреевич, — предательски прохрипел динамик. — А билетов нет.
— Как нет? Почему нет? Куда они делись?
— Закончились. Бухгалтерия забрала все остатки.
4
Субботние сумерки медленно надвигались на улицы столицы. Откуда-то из подворотен появился прохладный ветерок, который днём не решался высунуть носа.
Москва постепенно успокаивалась, затихала.
Шумная, разодетая в пух и прах толпа нарядилась, разукрасилась, торопилась на танцы.
Однако! Начало танцевального вечера откладывалась.
По закону детективного жанра, (Или по чьей-то задумке) предполагалось, что лишняя публика, не дождавшись окончания торжественной части, немного повозмущается, а затем потихоньку начнёт расходиться по домам.
!!! Народ, «не догадываясь» о хитростях организаторов, продолжал прибывать чуть позже назначенного времени, уплотняться, заполнять оставшиеся пустоты. Его становилось всё больше и больше. Дорога в сторону танцевальной площадки наполнялась и превращалась в улицу с односторонним движением.
— Уже прошло тридцать минут! а они даже не включили музыку? — бурлили недовольные гости. (Те, что пришли заранее — за два-три часа до начала).
— …Чего тянут?
— …Написано же — в семь. А уже без двадцати восемь?! Даже без пятнадцати?
— …Где танцы?
— …Почему не начинают?
— …Что за дела?
Под зажигательную игру гармониста на сцену поднимались победители и призёры спортивных мероприятий. Спортсменов торжественно поздравляли, вручали грамоты, призы и памятные подарки. Многим давали произнести ответное слово. Крепко жали руку. Некоторых (Молодых и симпатичных) даже целовали.
У входа возникло столпотворение:
— Ваши билеты? — строгая женщина перегородила дорогу и протянула руку навстречу молодой паре.
— Павлуша? — девушка картинно округлила глаза. Посмотрела на своего спутника. — У нас есть билеты?
— Обижаешь, котенок, — парень с деловым видом достал из пиджака два разукрашенных листочка. — Вот, они!
— Что вы подаёте? — сверлящий взгляд охранницы начал гневно буравить нарушителей правопорядка. — Я спрашиваю: Где ваши пригласительные?
— Как понять, где? А это, по-вашему, что?
— Всё что угодно, только не пригласительные?
— Почему, не пригласительные? — девушка пренебрежительно выпятила нижнюю губу, будто само обсуждение этого вопроса унижало её достоинство. — Мы их только что перекупили? Кстати, Павлик отдал за них… десять!!! рублей.
— Не знаю, сколько вы отдали, только, это — ерунда, а не пригласительные.
— Женщина, откройте глаза! Вот, смотрите, видите — число, название, ряд, место! Есть даже подпись — дирекция парка. Посмотрите!
— Молодые люди, какой ряд, какое место, какая дирекция? — контролёр посуровела лицом, сведенные брови образовали над глазами сплошную черную стрелу. — Вы в своём уме? Так! Перестаньте хулиганить и отойдите в сторону. Иначе я позову милицию.
— Это безобразие! Мы сами вызовем милицию.
Куранты на Красной площади пробили восемь. Пошёл девятый час.
В парке начало смеркаться.
Желающие попасть на танцевальную программу продолжали прибывать. Безбилетники подобно голодным зомби окружали площадку, жадно прижимались к решетке, «стеклянными» глазами смотрели в сторону сцены. Скрипели зубами. Чего-то ждали. К чему-то готовились.
Организаторы спокойно, под бой барабанов, спустили олимпийский флаг. Пожали друг другу руки. Убрали со сцены стол. Направились к выходу.
Над площадкой повисла тишина.
Люди не понимая происходящего, начали недовольно оглядываться. Волнение и беспокойство возрастали с каждой минутой. После паузы, которая тянулась, как может тянуться только Вечность, послышалось…
— …Че, всё что ли?
— …Приплыли — суши весла — кина не будет?!
— …А танцы?
— …Ерунда, какая-то?
— …Алё, танцы, когда?
Где-то очень далеко, наверно там, куда убежало вечернее солнце, возникли звуки. Спустя несколько секунд они стали густыми и тягучими, насытились, превратились в музыку.
На пульте ди-джея проснулись индикаторы. Прыгающие в столбиках кубики раскрасились красными, зелеными и голубыми цветами.
Мелодия из песни «Say you'll never» медленно нарастала, вибрировала, заполняла окружающее пространство. Она становилась громче, прорывалась сквозь вечерний сумрак, множеством огней загоралась в софитах, гроздями, развешанными по столбам, вокруг танцевальной площадки.
Вместе с калейдоскопом света нарастал звук аплодисментов, крики удовольствия и радости.
На сцене, по одной стали появляться девушки с гитарами, в платьях аппетитно обтягивающих стройные фигуры:
— …Привет, Москва-а! — проснулись микрофоны.
— …О-у!
— …Мы любим вас!
— У-у-у-рра-а-а! — эхом понеслось в ответ приветствию девушек. (Черти зелено-полосатые — как же долго мы вас ждали!!!. А ещё говорили, что их не будет!).
— … Друзья, вечер добрый! — исполнительницы красиво переступая, покачивали грифами гитар. Постепенно их движения начали объединяться, синхронизироваться, входить в резонанс.
— …С вами… снова… «Березки»!
— …Мы не видим ваших рук?!
— …Мы не слышим ваших голосов?!
— …Отзовитесь, чемпионы?
— Да! Да! Да-а! — сотни рук взметнулись вверх.
Спорт. Сегодня… (Зазвучали слова переделанной композиции).
Каждый, каждый, каждый, каждый день… (В мигающем свете прожекторов ярко переливались серебристые вставки на гитарах).
Люди первое время смотрели на участниц, раскрыв рты, потрясенные и завороженные происходящим. А затем…
Спорт. (Подпевала вся площадка припев мгновенно полюбившейся песни).
Сегодня…
Каждый, каждый, каждый, каждый день…
А через несколько минут переполненная чаша молодежи вовсю двигалась, бурлила, кипела под последний куплет в исполнении на английском языке.
Вырабатывая энергию сравнимую с мощностью колхозной гидроэлектростанции.
— Валя, сейчас же успокойся и не реви! — девушка, стараясь перекричать колонки, успокаивала худую, похожую на вытянутую сосиску подругу. — Глянь, какой замечательный вечер! Все радуются, веселятся, танцуют, а ты ревёшь. Сейчас же перестань — слышишь?!
— Ага, перестань! — плакса надула губы и швыркнула мокрым носом. — Хорошо говорить, ничего не зная. А мне, каково? Знаешь, как обидно?
— Валюша, объясни толком — что происходит?
— Представь себе! Я могла бы выступать сейчас вместе с «Берёзками». Быть на сцене!
— На сцене? Ты?
— Да! Меня звали к ним в коллектив. Так нет — дура, пошла в вокальную студию «Соловушка». Вот, чего я там, забыла у этих соловьёв? Там даже парней нормальных — нет!
— И что?
— И то! Они… теперь, вон, какие хорошие! Поют, танцуют, играют на гитарах!
— Ты тоже хорошо поёшь.
— Ага… частушки да припевки, — несчастная сквасила губы и прошепелявила…
Не смотрите на меня,
Что я худоватая.
Мамка салом не кормила,
Я не виноватая.
Невысокий парень дёрганой под музыку походкой «подкатил» к девчушкам.
— Девчата, не желаете познакомиться? — промямлил он, с идиотской улыбкой на лице. Затем тяжело вздохнул, как человек, выполнивший неприятную обязанность.
— Не-е-т, — плакса смерила нахала холодным и презрительным взглядом, повернулась к нему спиной, отчужденная и непримиримая.