— Не знаю, — недоуменно развёл руками Валерка.
— Ребята, может быть вам это поможет, — раздался расстроенный голос руководителя танцевального ансамбля. — В молодости я играла на гитаре и даже выступала в творческом коллективе, пока не занялась танцами.
— Отлично! — Макс обрадовано повернулся в сторону седовласой женщины спортивного телосложения, оценивающе прищурил глаза.
— Юлия Борисовна! Вы, наша спасительница! Идите сюда, берите в руки гитару, смотрите и слушайте, запоминайте. Потом покажите девчонкам. А делать мы будем следующее…
— Охламоны! Дармоеды! Хулиганы! — гневно возмущалась взрослая женщина-вахтер нервически размахивая руками в сторону группы молодых людей собравшихся ни свет, ни заря у входа в ДК.
— Сейчас же уйдите с крылечка! — она почти полностью вышла из дверного проема наружу.
— На улице рань — перерань! А они уже как мухи прилипли к ступеням. Ведь только же подмели! Шуруйте, вон в парк или на пустырь со своими гитарами. А лучше в лес — там и сидите!
— Поведай нам, о добрая старушка, — съязвил один из "интеллигентных" посетителей. — А когда начнут запускать внутрь?
— Вас — никогда!
— А почему?
— Потому, что вы бездельники, лоботрясы и тунеядцы!
— Нет, вы поглядите на них? — строгая охранница недовольно закрыла входную дверь главного входа. — Ведь не сидится же дома! С самого утра лезут и лезут как тараканы во все щели. И ничем их отсюда не вытравишь!
— Марья Ивановна, вы сегодня прекрасно выглядите! — уборщица Селивёрстова Раиса подошла к тумбе вахтера за инвентарём. — Такая, прям строгая — что-то лучилось?
— Ничего у нас не случилось, Рая! — женщина тяжело вздохнула, как человек, выполнивший неприятную обязанность. (Только, что в одиночку, без оружия и подкрепления, разогнала сборище особо опасных хулиганов).
— Дурдом у нас на работе, Раечка — дурдом!
— Скажете, прям тоже?
— Да! Со вчерашнего дня твориться настоящая вакханалия! Глаза мои не глядели бы и уши не слушали. Кто-то же сказал этим хипарям, что "Березки" ставят новый танец по какой-то ихней дурацкой песне. Так они уже с вечера начали по ДК как травленые тараканы шарахаться. Соберутся в холле у дверей актового зала, сядут со своими магнитофонами, гитарами и трынькают, галдят, хохочут как чумные. Всё ждут чего-то. Зал то закрыт — никого не пускают! Репетиции! Я им, главное, по-хорошему, говорю — идите отсюда! А они — сидят, глазёнки повыпучат и чего-то там ля-ля-кают!
— А чего?
— Да кто ж их знает баламутов окаянных? И главное, Рая, не поверишь. Я их гоню, а они опять тут как тут. Я их прогоняю, а они снова выползают и сидят. Кричу на них, ругаюсь — а им хоть бы хны.
— Дзинь-дилинь-дзинь, — трель звонка телефона прервала причитания несчастного вахтера.
Ответственный работник заведения высокой культуры и быта сделала доброе лицо, подняла трубку.
— Слушаю? — её губы образовали странную улыбку: внешне — заинтересованное — ждущие ответа, внутренне — посылающие всех куда подальше.
— Нет здесь таких! — лицо вмиг изменилось: И без того красное оно стало пунцовым. Голос огрубел, налился силой.
— …И не было никогда! И больше не трезвоньте! И номер забудьте, навсегда! А иначе, если будите названивать, я вызову милицию и сдам вас в тюрьму — на пятнадцать лет! И это вы ещё мягко отделаетесь. Потому, что потом вас отправят в колонию на вечное поселение и вернетесь вы лет через сто! Ясно!
— Скажи Рая, как можно работать в таких условиях? — страдалица положила трубку, после чего подняла руку и душевно прижала к груди.
— Это не дежурство, а пытка! У меня — ты же знаешь — нервы не железные, да и здоровье не покупное! — Марья Ивановна была в том возрасте, когда просто необходимо казаться для окружающих, если не молодой, то уж, во всяком случае, свежей и хорошо сохранившейся женщиной.
— Нет! Сегодня же! Пойду к директору — буду жаловаться! Пускай сам караулит, а потом отлавливает этих рецидивистов! Господи! И мне ещё говорили, что здесь спокойное место работы!
Откуда-то, из дальнего холла, подобно размытым приведениям, с каменно-отчужденными лицами, выплыли два высоких длинноволосых парня, облаченные в пестро-аляпистые майки и джинсы, туго обтягивающие ноги, с амулетами на шеях.
— Ска-а-жите па-а-жалуста… — низким баритоном протягивая букву "а" произнес один из них. (Как они попали внутрь ДК, для всех стало загадкой. Наверное, залезли через малюсенькую форточку на третьем этаже, которую случайно забыл закрыть сторож или через слуховое окно на чердаке).