Неприятно обсуждать такие вещи, но хочу сказать, что мне повезло, что моим первым тренером стал Вольфанго. Он никогда не старался ограничить мою творческую натуру или контролировать мои инстинкты. Думаю, он сразу понял, что имеет дело с талантом, и решил, что мне следует развивать свои способности вместо того, чтобы стараться вписаться в тактические схемы команды. Для этого, думал он, еще будет время. В тринадцать лет, в первую очередь, нужно учиться играть. А в тактических схемах можно разобраться позже, намного позже.
В «Лацио» я получил несколько важных уроков. Во–первых, уже в том возрасте, кто ты и откуда часто имеет такое же значение, как и то, что ты делаешь. Юные футболисты «Лацио» проходили обучение в двух школах — «Сан Базилио» и «Монте Марио». Я был определен в первую, где в основном тренировались дети из рабочих семей. «Монте Марио» посещали мальчишки из более престижных районов города. Как ни странно, «Монте Марио» располагала лучшими условиями для тренировок.
Кроме того, мальчишек из «Монте Марио» постоянно брали на домашние матчи «Лацио» на «Стадио Олимпико» подавать мячи. В воскресенье мы все участвовали в отборе. Из обеих школ тридцать пять человек соревновались за двадцать мест. Окончательное решение принимал тренер из «Монте Марио», которого мы все называли «Тополино» или «Микки Маус», потому что это был коротышка с большими ушами.
Я до сих пор помню его напутствия: «Ну что, парни, на самом деле все просто. Если «Лацио» ведет в счете, не торопитесь возвращать мяч в игру. Не надо бежать. Идите медленно, можете несколько раз уронить мяч. Тяните время как можно дольше. Если же «Лацио» проигрывает, вы должны делать все как можно быстрее. Сразу возвращайте мяч в игру. Я все вижу, так что не заставляйте меня нервничать!»
Уже тогда нас учили всем тонкостям ремесла. Такие уж мы, итальянцы. Мы сделаем все для победы. Мне не нравился Тополино, потому что он всегда отбирал своих из «Монте Марио». Из–за этого нам приходилось бороться за оставшиеся два–три места.
Это казалось мне вопиющей несправедливостью. Ведь мы тоже были лациале, как и они. Так почему же все лучшее доставалось только им? Однажды в присутствии всех детей и некоторых родителей я не сдержался, подошел к Тополино и сказал ему прямо в лицо: «Довольно! Мы из «Сан Базилио» и мы не второй сорт. Я не стану больше этого терпеть!» Затем я демонстративно вышел из комнаты, хотя в тот день попал в число счастливчиков, отобранных подавать мячи. Тополино покраснел от ярости и побежал вслед за мной. Шум привлек внимание некоторых работников клуба, которые захотели выяснить, что произошло. Они отвели Тополино в сторону и что–то ему сказали. Я не знаю, что именно, но с того дня количество ребят из обеих школ, которые подавали мячи во время матчей «Лацио», стало одинаковым.
Даже в «Сан Базилио» было несколько парней, к которым проявлялась особенная благосклонность, либо потому что их родители сами работали в клубе и знали нужных людей в руководстве, либо потому что являлись родственниками игроков или функционеров. Этим любимчикам всегда было гарантировано место в основном составе. Их никогда не отсеивали и не просили уйти, не важно насколько хорошо они играли и как усердно трудились.
Я был просто коротышка из Куартиччьоло. У меня не было покровителей. В Италии таких людей называют «Santi in Paradiso», что значит «святые в раю» — влиятельные люди, которые тебя оберегают и двигают вперед. У меня не было «святых в раю» там, откуда я пришел. Скорее, я имел дело с «чертями в аду».
И все же рядом со мной был Вольфанго. По правде говоря, он не обладал большим влиянием, но всегда мне помогал. Он тоже был родом из Куартиччьоло, поэтому знал, в какой мир я возвращался каждый вечер после тренировки. Он часто выходил из себя, но я могу с уверенностью сказать, что это был гнев во благо.
Никогда не забуду вечер, когда сборная Италии выиграла чемпионат мира 1982‑го года, переиграв в финале команду Западной Германии со счетом 3:1. Тогда мне только что исполнилось четырнадцать лет, и я с огромным интересом следил за испанским турниром. Мы с моим двоюродным братом Альваро купили немного зеленой, белой и красной материи и, сшив эти куски вместе, сделали огромный итальянский флаг. Мы потратили уйму денег на ткань, потому что не хотели, чтобы наш флаг выглядел дешевым или старым. После финального свистка мы просто сошли с ума от радости.