Кто-то из добродушных людей пытался было пробраться к девушке, чтобы укрыть её своим плащом, но их тут же остановили сильно превосходящие их числом соседи, которые, иногда весьма в резкой форме, осудили их наивность. Вспыхивали короткие ссоры, некоторые особо радикальные товарищи обеими руками выталкивали других из внутреннего круга вокруг одиноко стоящей девушки. Толпа заволновалась, появились агрессивно настроенные группы, которые выкрикивали что-то про вторжение демонов и небесную кару, и проклятье, которое падёт на каждого, кто коснётся тифлинга, или даже просто на того, на кого она посмотрит. Основная масса людей, правда, оставалась относительно спокойной, только огорчённо посматривая на бедную девочку и шепча жалостливые фразы, или же, наоборот, оберегающие от сглаза молитвы.
Нишка, задыхаясь от застрявшего в горле кома слёз, тихонько села на мостовую, искривив спину, так что позвонки выступили по ней длинной цепочкой, поджав к груди ноги и обняв колени руками. Опустив голову на колени, она несчастно улыбалась, глотая увлажняющие губы солёные слёзы.
- Эй, ребята, - произнесла она, уже не веря, что её вообще кто-то слушает, - а нет ли среди вас художника? Может, кому-нибудь нужна натурщица для откровенных картин? Вы пользуйтесь, не стесняйтесь, пока я всё равно здесь...
Где-то за спинами первого ряда возникла мгновенная буча, когда экзальтированного вида гном с мольбертом и зажатыми под мышкой кистями попытался воодушевлённо прорваться вперёд, но его быстро остановили и выкинули подальше. Гном ещё долго возмущался, утверждая, что все они ещё припомнят имя мастера Пиппина Полло, когда он изобразит их всех в монументальной серии пародийных этюдов.
- Что тут происходит? Что за столпотворение! Разойтись! - разнёсся над площадью гремящий голос, и сквозь толпу к центру ярмарки начали продираться солдаты в грязных бело-голубых плащах.
Толпа сразу стала расступаться, освобождая путь стражникам. Некоторые из быстро сколотившихся группок сразу распались, другие же закричали вдвое громче, требуя от стражи арестовать и казнить дьявольское отродье.
Нишка вскочила, тут же осознав, что ей нечего хорошего ожидать от стражи. Она рванулась в сторону кривых и запутанных проулков, ведущих прямо к реке и району доков, но толпа мгновенно сплотилась у неё на пути, и сразу множество рук оттолкнули её обратно в середину круга, сбивая девушку на землю. В первые ряды успели пробиться самые истовые радетели общественного порядка, и они смотрели на неё, как на отвратительного монстра, которым нужно пугать детей. Девушка оскалилась, ощущая на себе эти полные омерзения взгляды. Теперь она точно чувствовала себя загнанным зверем, который отчаянно кидается на загонщиков, но отступает, осыпаемый лаем обступившей его стаи гончих. Шерсть у неё на затылке встала дыбом. Наверное, для этих людей было даже очевидным, что зверь не должен носить одежды. Это бы оскорбляло их, как цивилизованную расу.
- Ба! какие люди! - услышала она позади себя радостный вскрик сержанта стражи. - Это же та самая тифлинг, которая уже год как проходит у нас по ориентировкам! Кража со взломом в особо крупном размере, мелкое хулиганство, вандализм, карманные кражи, нарушение общественного порядка, попытка выдать себя за офицера стражи свободного города Невервинтер, попытка выдать себя за человека... - тут голос сержанта внезапно потеплел, словно последний пункт ему особенно нравился. - Многочисленные убийства. Самопровозглашённый лучший вор Невервинтера уже у нас в руках, парни! Арестовать её!
После такого даже самые доброхотные зрители не стали бы препятствовать действиям стражи. Солдаты разошлись в разные стороны, растопырив в стороны руки и медленно сжимая вокруг неё цепь. Они улыбались, явно наслаждаясь зрелищем беззащитной перед ними, красивой обнажённой девушки (ну, ещё бы отрубить ей эти ужасные рога и хвост...). Нишка взглянула на них злобным, затравленным взглядом.
Я не животное. Я не позволю вам поймать меня и посадить в клетку, как зверя.
Облако мрака взметнулось над булыжной мостовой, окутывая собой весь внутренний круг людей. Тут же раздались первые крики, толпа подалась назад, пытаясь спастись от жуткой тёмной магии. Люди наваливались друг на друга, падая другим под ноги и запутывая своих соседей. Образовалась давка, людей затаптывали сапогами, кто-то кричал от боли. Над всем этим гамом разнёсся отлично поставленный, ораторский глас священника Хелма, нараспев читающего молитву. Круг тьмы развеялся в стороны, как будто разгоняемый невидимым вихрем, и посреди него над площадью повисло маленькое слепящее белое солнышко. Но тифлинга в оцеплении уже не было.