- Вот скажите, миссис, если только я Вам ещё не совсем надоел, - мальчишка уже вновь обернулся к Эльзе, совсем позабыв про её наказ, и в глазах его горела надежда и счастье, - знаете ли вы, какой самый главный плод для корма лошадки?
Мик наблюдал за его поведением широко раскрытыми глазами, как будто у парнишки у самого была конская голова.
- Яблоки, что ли? - недоверчивым тоном переспросил он. Эльза смешно фыркнула, прямо как лошадь.
- Морковь, - ответила она уверенным тоном. - Каждый день фунтов по пять для такой рабочей коняшки. А твоя больше всего любит сахарную свёклу, которую ты держишь в кармане.
- Она что, кролик, что ли? - удивлённо спросил Мик. Мальчишка расхохотался, запрокидывая голову назад и посматривая на своих пассажиров.
- Совершенно точно, миссис! - обрадовался он. - Лошадь, хоть и не кролик, а зубы такие же острые! Видите, миссис - попробуйте спросить у кого-то из этих надушенных мымрочек, что такое лошадь, и они упадут в обморок от испуга!
- Я же из поместного дворянства, - смущённо ответила Эльза, как будто это было нечто само собой разумеющееся. - В имении моего отца была огромная конюшня. Девочкой я постоянно бегала туда, и мы с лошадками любовно обнюхивали друг друга.
- Ух ты! - возбуждённо зашептал парнишка, невыразимо довольно разевая губы. - Миссис, Вам нравятся лошади? Правда-правда??? Это же так здорово! Мы могли бы о стольком с Вами поговорить! То есть, если Вы, конечно, захотите. Ой! Так жаль, что сейчас уже ночь! Я бы показал Вам, какой здоровский рисунок я выстриг на боках Нелли! Привлекает пассажиров, как горячие пирожки!
- Ты стрижёшь свою лошадь? - Мик, кажется, был готов свалиться с экипажа, настолько он был ошеломлён продолжающимися заигрываниями с его девушкой.
- Понемногу, но очень часто, - подтвердила Эльза, уже весело улыбаясь. - Из-за такой тяжёлой работы нужно очень внимательно следить за шерстью, чтобы лошадка вся не спарилась по дороге. Так приятно вспомнить те счастливые времена... Помню, как я так долго трудилась, заплетала маленькой Дороти смешные косички, а отец жутко на меня за это разругался. Он всё твердил: грива лошади должна быть свободной и лежать прямо...
- Ой, миссис, вам ну правда нужно это увидеть! - захватывающим голосом прошептал мальчишка, задыхаясь от восторга, взирая на неё во все глаза. - Когда я говорю, что Нелли домчит Вас, как на крыльях, я ведь не шучу! Она у меня красавица, хотя крылышки и всегда сложены по бокам...
Девушка нежно потрепала по голове, затем взяла за холку, как лошадь, и снова развернула лицом вперёд. Парнишка, прямо как жеребёнок, умолк и расслабился, позволяя женщине мерно почёсывать ему основание шеи.
- Сорванец, конечно, но такой хороший, - мягко прошептала Эльза на ушко Мику, счастливая как никогда, улыбаясь до ушей. - Я бы взяла его к себе, подучить грамоте и кое-каким хорошим манерам... Что скажешь? Может, и нам завести такого... а, может, и не одного?
Она, весело смеясь, откинулась назад на сидении, а Мику оставалось только безудержно икать, задыхаясь то ли от смеха, то ли от ошеломления.
К сожалению, ехать было недалеко, и сквозь тёмные аллеи Невервинтерского парка они вскоре уже добрались до родного дома. Мальчишка, как и обещал, достал из тайника под сиденьем накидку городской стражи и бесстрашно натянул её на плечи, заодно добавив на борта экипажа пару государственных знаков в виде плачущего тремя слезами глаза. Когда уставшая лошадь остановилась перед дверьми их дома, Эльза увидела неприглядную картину. Дверь по-прежнему лежала в стороне, выбитая штурмующими дом стражниками, а над перегороженным накрест серо-голубыми лентами дверным проёмом мерцала горящая волшебным огнём вывеска.
Обычно подобные магические вывески можно наблюдать в торговом районе, превращающие его ночью в сплошное сияние разноцветных огней. Жрецы и нанимающиеся за деньги чародеи зачаровывали обычные деревянные или железные пластины, и после этого они могли гореть практически вечно, освещая улицу и завлекая посетителей удивительным видом. Впрочем, не слишком жалующие свободное применение магии простые люди предпочитали обходить такие заведения стороной, так что горящие вывески оставались чем-то вроде изыска, удивительной обложки для экзотического места.