Но сначала — добраться до Ржавого. Отруби змее голову, и тело умрёт само. Эта паскуда считает себя королём жизни. Самодовольный идиот. Мир, в котором мы привыкли жить, более не существует, и этот ублюдок познает на себе всю жестокость и безжалостность новых правил жизни. Он, наверное, даже и не подозревает, что тихоня на побегушках, коим всегда и был Грис, сегодня станет его личным палачом. Палач… Интересно, где же тот гордый пацан, что так жаждет искоренять несправедливость? Почему Грис — жертва обстоятельств — стал его подсудимым, а не ублюдок Ржавый, чьи руки по локоть в крови? Максимализм, равноценный идиотизму. Конечно, зачем разбираться в ситуации, когда можно просто махнуть своей здоровенной шашкой — и стать героем в глазах других?
За размышлениями бандит и не заметил, как посреди затхлого коридора перед ним появилась группа людей.
— О, смотри, побегунчик! — радостно загоготал тощий мужчина с истерзанными иглами запястьями, — А твоя сестрёнка то ничего!
Грис рефлекторно подавил вспышку гнева, что чуть не заставила его размазать голову наглеца по стене. Вместо неё заработало рациональное мышление: этот парень новенький, раньше Грис его тут не видел. Ещё один отброс, отказавшийся от совести ради собственной выгоды. Не важно, что сподвигло его на это — сегодня он, как и каждый из этой банды, заплатит за своё решение.
— Двигай вперёд, долбоящер! — гневно заорал мужик в бандане, — Иначе место его сестры займёшь ты!
Довольно хохоча от шутки, в которой была лишь доля шутки, группа преступников, бесцеремонно оттолкнув Гриса в сторону, скрылась за одной из многочисленных дверей притона. Ничего, их время ещё придёт. Сначала — Ржавый.
И вот, наконец, начинающий мститель добрался до двери, за которой находился «кабинет» главаря этой шайки. Охраняли её два крепких бугая с пистолетами–пулемётами в руках. Оружие и страх смерти — вот что раньше сдерживало Гриса от мести. Но сейчас он не боится пуль — здоровье защитит его достаточно долго, чтобы он успел убить эту парочку.
— Ты по какому делу, Бегун? — подал голос громила с кривым носом.
— По поводу сегодняшнего дела. Накладка вышла, нужно пахану доложить, — стараясь выглядеть максимально покорно, ответил Грис, он же Бегун.
— Жди, — быстро сказал второй бугай, чьи волосы были заплетены в уродливую, бесформенную причёску, после чего постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, скрылся за ней.
Короткий, невнятный разговор внутри — и вот проход к Ржавому открылся. Грис незамедлительно шагнул вперёд под подозрительные взгляды двух охранников.
— Ну здаров, Бегун! — вальяжно развалившись в шикарном кресле, что на фоне общего беспорядка выглядело крайне странно, ехидно поздоровался толстый мужчина с перстнем на каждом пальце, — Я так понимаю, ты пришёл меня расстроить?
— Да, шеф, — Грис притворялся, что эта жирная куча дерьма вызывает у него благоговейный трепет, — С моим делом вышла наклада. Как вы знаете…
— Да срать я хотел на твои накладки! — спокойный голос Ржавого в мгновение ока превратился в истеричный, поросячий визг, — Из–за тебя я теряю бабки! Пальма, въеби ему!
Следуя приказу своего шефа, бугай с уродливой причёской с размаху ударил Гриса прикладом по затылку. Как и ожидал мститель, он не почувствовал даже боли, но решил сыграть роль жертвы, со вскриком падая на колени.
— Ты подвёл меня в последний раз, хуеглот! — толстяк, кряхтя, поднялся, после чего неуклюже пнул подчинённого в живот, — Сегодня я как следует трахну твою сестрёнку, а ты будешь на это смотреть!
— А трахалка не отсохнет!? — гневно прорычал Грис, которому уже надоело строить из себя невинную овечку.
Резким движением мститель зарядил железку в оказавшийся в руке ржавый пистолет, развернулся, выпустил веер из трёх выстрелов по охранникам, что не успели среагировать на столь резкую смену обстановки. Расслабились. Думали, что Бегун ничего не сможет им сделать. И справедливо за это заплатили: один — роняя внутренности из растерзанного дробью брюха, а второй — пытаясь закричать от боли разорванным в кровавую кашу горлом.
— А теперь… Ты! — Грис и сам не заметил, как маниакально облизнул верхнюю губу, заставив Ржавого завизжать от страха, как кабана на скотобойне.
— Н… Нет! — толстяк отшатнулся к своему креслу и попытался вытащить пистолет из засаленной кобуры, но слишком медленно — щелчок ржавого затвора, выстрел — и пухлая кисть пробита насквозь железным болтом.