— Мои кулаки с тобой, Бегун, — улыбнувшись краем губ, Малыш хрустнул костяшками.
«Не знаю, что за муха меня укусила, но мне это, чёрт возьми, нравится» — подумал Грис. Ему казалось, что он медленно сходит с ума, но это не имело значения. Пока безумие глушило боль — оно было желанным гостем в его голове.
Глава 6 - Good Mourning/Black Friday
Канализационные воды мегаполиса никогда не отличались особым благоуханием. Мусор, нечистоты, иногда даже части чьих–то мёртвых тел проплывали по этим зловонным рекам. Но сегодня к обычному шуму грязной воды добавились едва слышные, уверенные шаги. Неестественно высокая женщина необычайной красоты, облачённая в грязную, разлагающуюся робу, плавно двигалась вдоль потока, размахивая из стороны в сторону исторгающим зелёный дым кадилом гротескного вида. В какой–то момент она остановилась и, занеся необычайный с виду предмет над водой, замерла.
— Да очистятся эти воды Блажью, а через них и все люди! — нараспев произнеся эти слова, женщина окунула кадило в болотно–зелёную жижу.
Руги проснулся от неимоверного, сильного порыва к действию. Юноша буквально выпрыгнул из кровати и тут же схватился за лежавший рядом тесак, готовясь встретить возможную опасность. Но всё было как обычно: чистая комната, выключенный компьютер, пара постеров с нарисованными, миловидными девушками… Вот только закрытую дверь обвил едва заметный, багровый дымок, при взгляде на который, в голове палача зазвучала одна мысль:
СЛЕДУЙ
До Руги быстро дошло, что это система зовёт его куда–то. Наверное, поймать ещё одного злодея и провести над ним справедливый суд? Та самая Справедливость и правда существует? И она оказывает ему такую честь?
— Так чего же я стою!? — возмущённо проговорил юноша сам себе, после чего, наскоро одевшись, пулей вылетел из своей комнаты и быстро–быстро начал спускаться по лестнице, стараясь не повредить ту своим чудовищным оружием.
— Сынок, ты…
— Нет времени, мам! — Руги отмахнулся от сидевшей на кухне женщины преклонных лет, что лишь проводила своего сына обеспокоенным взглядом.
У палача не было времени на объяснения. Вчера он, вдоволь насражавшись, вернулся домой лишь к ночи, весь уставший и покрытый кровью. Мать, само собой, чуть с ума не сошла за своего ребёнка, даже пыталась звонить в полицию, хоть и тщетно — те были заняты куда более важными делами. И даже сам ребёнок ничего ей не объяснил — лишь не без труда затащил тесак в свою комнату и рухнул спать.
— Береги себя, — чуть–ли не глотая слёзы, грустно пробормотала женщина вслед Руги, несущемуся куда–то вслед за невидимой для других красной дымкой.
— Двигай, двигай, давай! — сурово вопил командир, подгоняя своих солдат.
Военные, применяя все свои навыки, как можно быстрее занимали позиции на баррикаде, наспех сооружённой из нескольких бронетранспортёров и валявшегося вокруг хлама. Рядом с ними пристроились и редкие сотрудники полиции, руки большинства из которых непроизвольно дрожали от увиденного недавно кошмара. Многочисленные стволы огнестрельных орудий уставились в сторону Т–образного перекрёстка, из–за углов которого вот–вот должен был появиться противник.
«Хреновая позиция, но лучше никак» — подумал про себя командующий, держа палец на спусковом крючке.
Тут из–за поворота показалось нечто, медленно приближающееся к позиции солдат. Каждый из бойцов моментально взял неизвестного на мушку, однако им оказалась обычная женщина, лицо которой уродовали огромные, мерзкие волдыри. Вдогонку за ней начали выходить другие люди, и уже вскоре на баррикады надвигалась целая толпа шатающихся из стороны в сторону и стонущих от боли гражданских.
— Пожалуйста… Помогите! — жалобно проблеял кто–то из них, после чего упал на колени и зашёлся обильной, продолжительной рвотой.
Командующий отрядом среагировал мгновенно, достав приготовленный заранее громкоговоритель.
— Стоять! Ни шагу дальше, иначе мы откроем огонь! — безапелляционно заявил он, смотря обречённым прямо в глаза.
— Умоляю… — послышалось из продолжающей приближаться толпы.
— Повторяю! Остановитесь, или мы вас пристрелим! Третьего предупреждения не будет! — будто в подтверждение своих слов, командир отложил громкоговоритель в сторону, после чего вновь взялся за штурмовую винтовку.
Обезумевшая от боли и страданий орда людей и не думала останавливаться. Понимая, что промедление недопустимо, офицер отдал чёткий, хоть и неприятный ему приказ:
— Огонь!
Затарахтели короткие автоматные очереди. Поражённые неизвестной болезнью люди падали, хватаясь за новообретённые ранения. Кто–то, испугавшись, побежал назад, кто–то в исступлении попытался наброситься на баррикады, а кто–то просто прятался за чем угодно, что могло спасти от пуль. Тем не менее, своё дело безжалостная команда сделала: приближение заражённых удалось остановить.