–Пошёл нахер, – опомнившись от удивления, девушка создала вокруг себя целый рой мелких, звенящих кристаллов.
–Не люблю тупых, – майор раздражённо швырнул недокуренную сигарету в сторону, – Ты хоть понимаешь, насколько опасно это кадило? Куда ты его дела?
–Да мне похуй! Не твоего ума дело! – выпалив это, Сабрина запустила снаряды в своего врага, а сама прыгнула в сторону, уклоняясь от возможной атаки – битва с Алдирис научила её тому, что стоять на месте в бою – плохая идея.
И стоило кристаллам звонко удариться о крупное, чёрное тело – девушка уже спряталась за ближайшим мусорным баком. Но не успела она облегчённо выдохнуть, как услышала резкий, тихий щелчок. А затем вспышка, чудовищный грохот, звон в ушах, ощущение полёта – и вот Сабрина уже у противоположной стены, опрокинутая неслабым взрывом.
«Он что… Всё тут заминировал!?» – пронеслось в украшенной испачканными фиолетовыми волосами голове.
–Я подготовился, как видишь, – будто ответил на эту мысль Кулов, поправляя фуражку, – Дезхед, будь добр.
После этих слов монстр, громко взвыв, ударил пудовыми кулачищами по каменной плитке, оставив на ней несколько крупных трещин, после чего со всей яростью поскакал на четвереньках в сторону Сабрины. Как можно быстрее поднявшись на ноги, девушка начала создавать куда более крупные кристаллы, всё ещё удерживая что–то под курткой одной рукой.
====== Глава 8 – Matricide ======
Первичная злоба слегка ослабила хватку на разуме Руги, дав возможность задействовать стратегию. Пусть гротескная броня и придавала ему ощущение неуязвимости, палач прекрасно осознавал, что это не так. А потому вместо того, чтобы сломя голову ринуться на врага, Руги изучал как его, так и нового себя – всё же этой способностью он пользовался впервые.
Снова издав громоподобный, хриплый вопль, чудовище занесло покорёженную руку, чтобы раздавить палача. Но в этот раз последний не стоял на месте – выстрелив цепями в землю, он буквально выдернул себя из–под сокрушительной массы тел и крестов. Двигаться, как обычный человек, Руги практически не мог – громоздкая броня, и особенно торчащая из спины пила, ужасно сковывали его движения. Благо, двигать тяжёлое тело, цепляясь за окружение, он всё ещё мог. Но стоило ли?
Однако задаваться вопросами было некогда – из обрушившейся руки показались тонкие, уродливые отростки из мяса и камня, что необычайно быстро тянулись к Руги. Не успел палач среагировать, как мерзкие щупальца обвили его закованное в металл тело. Но даже сдвинуть противника с места они уже не смогли – отчаянные рывки из стороны в сторону даже не пошатывали Руги – отростки попросту рвали сами себя об острые края брони.
–Хватит! – прорычал палач, когда его взгляд вновь остановился на голове уродливого голема. Зубы сжались бы до боли от злости, если бы не система – молодой разум снова захлестнула ненависть.
Руги и сам не заметил, как с угрожающим рёвом завертелась торчавшая из спины пила. Руки сами вытянулись в сторону монстра, а через секунду в его бесформенную тушу впились несколько цепей. Рывком швырнув себя на врага, палач, злобно прокричав что–то нечленораздельное, неосознанно развернулся в воздухе. С чавканьем и треском острые зубцы вгрызлись в твёрдую плоть и камень, превращая грудь твари в ещё более нелицеприятное месиво. Руги всей массой навалился на монстра, превратив самого себя в острый, неостановимый снаряд.
Прорубив путь сквозь тело твари, палач, ведомый доселе неизвестными ему рефлексами, мастерски зацепился цепями за уродливый затылок. Раскрутившись до потери ориентации в пространстве, Руги вновь запустил себя вперёд. Под страшную какофонию снова начала рваться хаотичная плоть голема, что отчаянно пытался сдавить палача внутри своего тела, но оттого лишь сильнее ранил себя.
До неузнаваемости изуродовав лицо существа, Руги с хрустом вылетел из его переносицы, но в этот раз мастерство подвело живой снаряд – извивающиеся цепи не смогли закрепиться ни за что, и палач камнем рухнул вниз. В полёте Руги рассмотрел, как монстр, истошно вопя, еле–еле передвигал своё гротескное тело назад, подальше от неожиданно сильного врага, роняя на мёртвую землю литры крови и килограммы мяса. Не без труда юное сознания поняло простую вещь: ужасное существо боялось его.
Подняв в воздух комья грязи, палач неуклюже рухнул на землю. Абсолютно проигнорировав мысль о потере здоровья, Руги сорвался с места, желая добить столь ненавистного противника. Тот же, не прекращая издавать булькающие звуки, застыл на месте, будто выжидая чего–то. Внезапно там, где ещё мгновение назад была прорубленная Руги дыра, за секунду открылась огромная, оскаленная каменными зубами пасть. С громким хлюпаньем голем изрыгнул целый поток крови, желчи, и других телесных жидкостей вперемешку с ошмётками мертвецов, раздробленными гробами и металлическими прутьями. Вся эта отвратительная река ринулась вперёд, столкнувшись с непоколебимым, как скала, Руги.
Мерзка жижа впечаталась в острую броню, забиваясь во все возможные отверстия, заслоняя палачу обзор и, главное, возможность дышать. От неожиданности Руги лишь на мгновение ослабил стойку, но этого хватило, дабы мощный поток сбил его с ног и понёс дальше с собой. Прокувыркавшись в воздухе пару секунд, палач неожиданно осознал, что его перестало толкать непонятно куда, и теперь безостановочно тянуло вниз. Не без труда Руги сумел–таки оторвать кусок мяса, прилипший к глазам, но лишь для того, чтобы увидеть оскалившуюся, зубастую пасть перед собой. Выпустив от испуга несколько пузырей драгоценного кислорода, палач, не задумываясь, всадил шипованный кулак в мерзкую рожу – та с глухим звуком деформировалась, выпуская из–под разорванной кожи зелёную жижу. И только тогда Руги наконец заметил, что воздух в его лёгких почти закончился. Он взглянул вверх, и, усмотрев отблески тусклого дневного света, попытался всплыть, но бесполезно – увесистая броня не переставала тянуть его ко дну.
Едва не провалившись в пропасть паники, палач дал быструю и точную, насколько это было возможно в такой ситуации, команду системе – убрать броню. И только лишь часть пластин бесследно исчезли под кожей, как Руги истошно замахал руками, поднимая всё ещё тяжёлое тело на поверхность. Что–то резко толкнуло его в плечо, отчего палач едва не перевернулся. Отмахнувшись с такой силой, что Руги опять чуть не потерял равновесие, он отчаянно тащил себя наверх, пока, наконец, не сумел глотнуть ничуть не свежего, но такого желанного воздуха. Откашливаясь и выхаркивая начавшую забиваться в лёгкие зловонную жижу, палач прикладывал буквально нечеловеческие усилия, чтобы оставаться в сознании. Обычный человек бы уже давно задохнулся, но Руги, к счастью, поддерживала загадочная система, хотя и её возможности не были бесконечны: к накатывающей усталости прибавилась горящая, привлекающая всё внимание мысль о том, что здоровья осталось совсем мало.
Но не успел палач прийти в себя, как что–то с громким всплеском выпрыгнуло из красной жидкости и буквально налетело на покрытую нечистотами голову. От неожиданности утратив баланс, Руги снова погрузился под «воду», отчаянно пытаясь отцепить монстра от собственного лица. Гневно пробурлив что–то, палач, не церемонясь, схватил чудовище за челюсти и рывком разорвал то напополам, создав перед собой целое облако из крови и внутренностей, часть из которых моментально прилипла к глазам, снова закрывая обзор. Из последних сил вырвавшись снова на поверхность, Руги сдёрнул с лица ошмётки наглого монстра. Бегло осмотревшись, палач заметил рядом торчащий из красной жидкости огрызок бетонной колонны, ощетинившийся ржавой арматурой. Без задних мыслей Руги бросился к ней, и уже спустя секунду наконец обрёл твёрдую опору под ногами.
Палач вновь зашёлся громким кашлем, освобождая лёгкие. Привкус во рту был просто отвратительным, подавить рвотный рефлекс было ещё той задачкой. Но этот мир не собирался давать Руги передохнуть: снова из–под поверхности «воды» выскочило нечто зубастое и очень злое, ознаменовав своё появление хриплым бульканьем. Однако в этот раз палач успел среагировать: схватив толстую рыбину в воздухе, он со всей силы нанизал ту на острую арматуру, пробив склизкое тело насквозь. Когда же и этого не хватило, чтобы убить существо, Руги окончил его жизнь резким, мощным ударом по голове, превратившем зубастую морду с большими красными глазами в бесформенную кашу.