–Да ёб твою мать! – кажется, язык девушки снова развязался, – Хоть раз бы для разнообразия аккуратно меня опустил, горилла сраная.
–Попробуем кое-что новенькое, – не обращая внимания на недовольство пленницы, Кулов сосредоточился, его взгляд упёрся в никуда – майор внимательно читал описание способности, что лишь недавно была дарована ему системой.
–Дед, ты меня пугаешь, – ехидство вновь начало наполнять голос Сабрины, удивительным образом смешиваясь с неподдельным страхом, – Ты чё… Эээ, эээ, стоять бля! Ты хуле делать собрался!?
Подступавшая паника была не беспочвенной: с негромким хрустом между пальцев Кулова появилось… Нечто. Кажется, это было живое существо, отдалённо напоминавшее огромного, мертвецки-бледного малька с десятком тонких, извивающихся щупалец разной длины.
–Извлекать из тебя, мусора, хоть какую-то пользу, – майор встряхнул созданную им мерзость, будто проверяя, жива ли она, – Будь добра, скажи: «А-а-а».
–А? – страх смешался с непониманием, заставляя лицо девушки исказиться в причудливой гримасе. Но ненадолго: слушаясь мысленных команд своего повелителя, Дезхед ухватил Сабрину за лицо, просунув два толстых, зловонных пальца прямо ей в рот, открывая последний настежь.
И не успела колдунья издать нечленораздельный, полный испуга и отвращения вопль, как Кулов с размаху затолкал извивающееся существо чуть-ли не в самую её глотку. Ощутив тепло и влагу, мерзкая тварь будто ожила: начала дёргаться и извиваться в десятки раз активнее, проталкивая себя прямиком по пищеводу.
То, что чувствовала в этот момент девушка, трудно передать словами. Омерзение, тошнота, желание блевать, беспомощность, отчаяние и гнев. Она ощущала, как скользкое существо ползло по её глотке, каждую конвульсию его мерзостного тела, каждый извивающийся отросток. Наконец, Дезхед отпустил несчастную, дав ей возможность упасть на холодный бетон, и в тот же миг едва не блевануть. Из глаз потекли слёзы, а в горле застрял полный боли и отвращения не то стон, не то вопль. В отчаянии Сабрина засунула руку себе в рот, пытаясь ухватить пробирающуюся по пищеводу тварь – но всё без толку. Ей оставалось лишь скорчиться и терпеть непередаваемое отвращение и боль.
–Ну и дрянь, – пусть на беспристрастном лице Кулова и не дрогнул ни один мускул, голос его сочился презрением. Кажется, его самого отвращало то, что он только что сделал. Но эмоции не имею никакого значения, тем более сейчас. На войне хороши любые, даже самые бесчеловечные методы.
Наконец, созданная майором мерзость пробралась в тело Сабрины, и будто растворилсь в нём, оставив после себя лишь боль в горле, тяжесть в груди, и желание изрыгнуть все собственные внутренности. Откашливая зловонный воздух вкупе с какой-то водянистой жижей, девушка подняла полный ненависти взгляд на своего мучителя.
Трудно было точно сказать, отчего в тот момент душа Сабрины пылала первородным гневом: от бесчеловечности Кулова, или же от её собственного бесилия? Тем не менее, лицо майора на мгновение украсила довольная ухмылка – это было именно то, что ему нужно. Раз не выходит воззвать к затуманенному разуму колдуньи, поглощённой бессмысленным бунтом против всего, придётся давить на куда более низменные и неприятные вещи. Как, например, страх смерти.
–Обычно солдат ребёнка не обидит. Но для тебя, мусора, сделаю исключение, – машинально военный достал очередную сигарету, но тут же одёрнул себя – табачный дым и уголёк тлеющей папироски могут легко его демаскировать, – Раз мозги не работают, то, может, хоть инстинкт самосохранения будет. Эта хрень внутри тебя – маячок. Теперь я узнаю твою позицию, будь ты хоть с противоположной стороны Земли. А ещё она даёт пару приятных бонусов, – Кулов привычным жестом поправил фуражку, – Например: я могу видеть мир твоими глазами. А ещё в любой момент убить тебя, приказав паразиту превратить твои внутренности в кашу. Понимаешь?
–Блядь… Пидор… Хуеглот ссаный… – вновь обретя дар речи, Сабрина поспешила проговорить вслух все бранные слова, которые она только знала.
–Не понимаешь, – слегка разочарованным тоном перебил её Кулов, – Твоя задача – как можно тише пробраться на базу и узнать, где расположены военные автомобили. Если там вообще таковые есть.
–Нахуй… Иди, – вновь прокашлявшись, девушка сверлила майора полыхающим взглядом.
–Туда отправишься ты, если будешь и дальше выкобениваться. Причём ногами вперёд, – Кулов слегка нахмурился, но даже этой мимолётной смены мимики хватило, чтобы заставить Сабрину буквально подавиться собственными словами. Или же выделениями паразита, – Ты заварила эту кровавую кашу – тебе её и расхлёбывать. Заодно и посмотришь, к чему привело то, что ты променяла оружие на дурь.
Судя по глубокому вдоху, девушка хотела было вновь засквернословить, но в этот момент… Что-то остановило её. Кажется, лишь сейчас она до конца, полностью и бесповоротно осознала всю, ВСЮ плачевность собственного положения. Прижимавший её к асфальту Дезхед не был и вполовину так убедителен, как комок бледной, склизкой плоти, что самым грубым из возможных способов пробрался внутрь неё. Осознание того, что жизнь её висит на волоске, молнией стрельнуло в вечно бунтующем сознании Сабрины.
–У тебя минута на подготовку. Потом ты идёшь в разведку, или умираешь очень неприятной смертью. Выбирай, – сказав это, Кулов отвернулся, давая девушке понять, что её слова теперь не имеют никакого веса.
Сабрина до боли, что вновь стала привычной для одарённой системой девушки, сжала кулаки. Бессилие, собственная жизнь в руках другого человека – ненависть к мучителю и самой себе разжигала эти чувства, рискуя расплавить колдунью изнутри. Гневно ударив миниатюрными кулаками по бетону, Сабрина впервые за долгое время позволила себе разрыдаться. Тихо, едва слышно всхлипывая, будто боясь прогневать майора – её персонального палача.
«Прости, девочка, но это для твоего же блага», – пронеслось в голове Кулова, что вновь одёрнул себя – рука невольно потянулась к успокаивающему табаку.
====== Глава 20 – Reflections of Violence ======
Глотая обиду и злость, утирая последние слёзы, и едва сдерживаясь от продолжительного бранного монолога, Сабрина как можно тише подбиралась к охваченной заражением военной базе. Даже издалека, без какого-либо бинокля, это место не внушало ничего, кроме опасения, вместе с острым нежеланием туда соваться. Стены всех зданий мало того, что пропитались какой-то буро-зелёной, густой жижей, так их ещё и обвивали, словно лианы, странные, напоминающие длинных шипастых червей наросты, диаметром в несколько метров… Или это были гигантские человеческие позвоночники?
–Сука, – злобно-испуганный шёпот таки сорвался с уст девушки. Чем дольше она смотрела на свою цель, тем больше ей казалось, что принять смерть от мерзкого паразита внутри неё – не такая уж и плохая идея. В сравнении с альтернативой.
Пускай Сабрина и не обладала выдающимся интеллектом (чего никогда и не отрицала), но даже ей было понятно, что те твари, с которыми она сталкивалась ещё тогда, при живой Алдирис, были куда слабее и… проще, чем то, что её ждёт впереди. По одним возвышающимся над покорёженными заборами великанам, истекающим литрами гноя, можно было легко это понять.
–Хуемудский пиздовыблядок, – косясь в сторону оставшегося позади Кулова, колдунья неоднократно выдумывала новые бранные слова, – Уж лучше бы просто трахнул…
Благо, Сабрина хотя бы точно знала, чего от неё хочет бездушный военный. Пробраться в ангары, прошвырнуться по паркам техники, и через свои глаза показать Кулову: есть там нужная ему машина, или же нет.
«Вот смешно-то будет, если там нихуя нет», – пронеслось в увенчанной грязными фиолетовыми волосами голове.
Выглядела девушка жалко: вся в потрёпанной, измазанной пылью одежде, слегка корчащаяся от тяжести в груди – паразит ни на мгновение не давал о себе забыть. Но, тем не менее, в неестественного цвета глазах Сабрины горели огоньки ненависти и обиды. Может, сейчас она на побегушках у майора, но при первой же возможности она разорвёт его на куски и так надругается над телом, что другие уж точно не подумают вот так её унижать! Правда, сам Кулов об этих планах не то что догадывался, а точно знал. Потому и держал колдунью на коротком поводке страха смерти.