— Мы не поедем в больницу, Куинн. Они не смогут мне помочь.
— Что значит «они не смогут тебе помочь»? — множество плохих сценариев пронеслось у меня в голове. Каждый новый, казалось, хуже, чем предыдущий. Уиллоу часто чувствовала себя плохо, но, несмотря на мои просьбы, она отказывалась идти к доктору, останавливая меня одним оправданием за другим. Теперь она была категорично настроена, отказываясь от моей помощи. Это может означать только одно. — Ты уже знаешь, от чего тебя тошнит.
— Я хотела тебе сказать, но не знала как.
«О, боже мой, нет! Я не могу потерять еще кого-нибудь. Я не могу этого сделать». Будто кто-то схватил меня за горло.
— Ты умираешь? — выдохнул я.
— Нет, — трепет ее ответа немного успокоил меня.
— Это так? И ты боялась сказать мне, — я резко указал на магазин, на нее и на себя. — Зачем мы это делаем?
— Я не умираю, — сказала она, задыхаясь и хватаясь за приборную панель. — Это ты. Только ты. Если ты успокоишься на минутку, я буду в порядке.
Я мгновенно успокоился, на миг уставившись на нее, в то время как разговор в Pond & Duck проигрывался в моем сознании. «У меня очень чувствительный желудок. Быть вокруг людей может быть очень трудно для меня», — сказала она.
«Это ты. Только ты».
— Из-за меня тебе плохо?
— Это не то, о чем ты думаешь. Оставь это, Куинн, — взмолилась она.
— Но это я, верно? Я заставляю тебя болеть? Ты сказала, что это зависит от того, что происходит вокруг, но выходит, это зависит от того, рядом я или нет, — даже когда слова скатились с моего языка, я не понимал их. Как мог один человек сделать ее больной?
Она откинулась на спинку кресла и, казалось, смирилась с чем-то.
— Ты в замешательстве. Я понимаю, но если ты успокоишься, я объясню.
Я заглушил двигатель и сделал несколько глубоких размеренных вдохов. Уиллоу молчала, ожидая, что я сделаю так, как она просила. Когда она положила свою руку на мою, я почувствовал себя бесконечно лучше. А когда мое дыхание стало более ровным, она заговорила.
— Не все в Вудлэнд Крик — те, кем они кажутся. Это город, в котором полно людей с особыми способностями, — она повернулась ко мне, гораздо более похожая на себя обычную. — Я — одна из тех особых людей, Куинн.
Конечно, она была особенной. Ее особенность давала мне повод вставать каждый день.
— Ты знаешь, что такое эмпат?
Я покачал головой в недоумении.
— Эмпат — это человек, на которого воздействуют энергетика других людей. Некоторые эмпатиты не такие сильные. У них может быть только смутное ощущение позитива и негатива. Они могут даже не знать, кто именно источник энергии. Другие эмпаты, как и я, являются сильными и могут выявлять каждую эмоцию, которую окружающие люди испытывают, когда они ее испытывают. В моем случае, я чувствую эмоции других людей, как свои собственные.
Я провел рукой по рулю.
— Значит, ты что-то вроде телепата?
— Нет, — сказала она непреклонно. — Я не знаю, о чем ты думаешь. У меня есть только некое понимание того, что ты чувствуешь, а не мысли и мотивации, стоящие за этим.
— Ты чувствуешь то, что чувствую я? В момент, когда я это чувствую? — это была полная чушь. Я всегда знал, что Уиллоу отличается от других, но никогда не считал ее безумной.
Она откинула голову на сиденье и закрыла глаза.
— Если ты злишься, я тоже злюсь. Если ты скорбишь, я тоже. Когда ты думаешь о прошлом, я словно иду рядом с тобой. Я не знаю, что произошло, пока ты был в Афганистане, но я чувствую твои потери, как будто они мои собственные.
— Что я чувствую прямо сейчас? — мои слова были короткими и четкими, направленными на Уиллоу так же, как вражеская стрельба, которую я думал, что слышал в магазине.
— Смущение. Недоверие. Злость.
— Ну, это легко. Ты издеваешься надо мной. Конечно, я смущен и не верю. Что ты чувствуешь?
Слеза катилась по ее щеке, но она не открывала глаз.
— Смущение. Неверие. Грусть.
— Потому что это то, что чувствую я? — спросил я, уже потянувшись к дверной ручке.
— Нет, потому что я знаю, что потеряла тебя.
Я выскочил из грузовика и побежал, прислушиваясь только к звукам моих ботинок, стучащих по асфальту, и игнорируя надоедливый голос в моей голове.
Бег — это единственное, что могло бы помочь. Это был единственный способ понять мир вокруг меня. Тротуары Цинциннати были плохой заменой лесов за домом Уиллоу, но я бежал, не заботясь о том, что меня окружает. Коммерческий квартал сменился жилым, и я понял, что бежал уже в течение долгого времени. Скорее всего, больше часа. Умышленно или нет, я проложил мили между собой и Уиллоу.
Я все еще не знал, что чувствую по поводу того, что она сказала мне. «Возможно, я должен спросить ее», — подумал я с горечью.
Я сразу же возненавидел себя за то, что даже подумал об этом. Уиллоу никогда не делала и не говорила мне ничего плохого. На самом деле она лишь пыталась мне помочь. Хотя каждая частичка моего существа хотела отвергнуть ее объяснение своего состояния, некоторые вещи теперь стали более понятными. Как смешно и невероятно это бы не казалось, это объясняло, почему она всегда знала, как вести себя со мной. Кажется, она знала меня лучше, чем моя единственная семья. Она знала, когда подтолкнуть меня и когда отступить и оставить в покое. Или давала мне время, когда мне это было нужно, потому что ей также было нужно время, чтобы прийти в себя? Неужели разбитые кусочки моей души, также ранили ее?
«Она в порядке и хорошо себя чувствует, когда ты счастлив».
Я думал о том времени, когда мы вместе работали над домом, смеялись над глупыми шутками и разбирались в том, что стоит делать дальше.
«Когда тебе плохо, ей тоже плохо».
«Я чувствую, как ты закрываешься от меня», — сказала она в моей комнате прошлой ночью. Впоследствии она сгибалась от боли, хватаясь за живот, когда я выплевывал мерзкие, злобные слова в ее адрес, которые исходили не из всего, что она делала, а из-за ненависти, растущей внутри меня.
«Ты причиняешь мне боль, Куинн», — кричала она.
Я обернулся и побежал назад в магазин, прокручивая в голове все наши лучшие моменты быстрее, чем мои ноги могли нести меня.
Глаза Уиллоу умоляют меня поцеловать ее в первый вечер.
Ее бедра, сжавшиеся вокруг меня, когда я, наконец, поцеловал ее на кухне через два дня. Я знал, что это был мой последний первый поцелуй.
Уиллоу танцует вокруг кофейного столика и, дразня, приподнимает подол своей рубашки после игры «Clue».
Чувство ее кожи под моим ртом, когда я поцеловал ее в живот.
Дрожь, пробежавшая по ее спине, когда я это сделал.
Один момент за другим мелькал в моем сознании. Только когда я дошел до пустого грузовика, я понял, что все еще держу ключи в руке. Я оставил ее в незнакомом городе, без возможности вернуться в отель или, что еще хуже, домой, если это было тем, чего она хотела. Я снова запустил двигатель грузовика, чтобы извиниться за то, что я делал, кажется, долгое время.
Глава 14
Уиллоу
Поездка на такси в отель оказалась тяжелой для меня. И такое со мной случалось редко. Я игнорировала взгляды водителя в зеркало заднего вида и отгораживалась от жалости, которую не мог удержать разделяющий нас барьер из оргстекла, когда мы проезжали по незнакомым улицам, и я все дальше и дальше уезжала от Куинна.
Просить у портье ключ от нашей комнаты было не весело. Я объяснила, что у моего парня единственный ключ и мы потеряли друг друга на праздновании Хэллоуина в центре города. Называть Куинна своим парнем сотруднику Lowe's было правильно и честно. А озвучить то же самое служащему гостиницы — лживо и ужасно, как и мое объяснение того, где я потеряла его.