Что он говорил, а самое главное кому он все это говорил, и как. Он просто жаловался Настасье на ее лучшую подругу, как бы шутя, но при этом вполне серьезно, и самое главное с грустной улыбкой, которая, казалось, навечно поселилась в уголках его светло-розовых губ.
Он понял всего несколько минут назад, что никакая другая девушка ему не нужна. Ему нужна была только Ульяна. Он понял это, когда попросил сообщить о возможном отцовстве, а она рассмеялась. Он не знал, почему она смеялась, но ему и самому вдруг стало очень весело. Словно от одной ее улыбки мог таять лед, а ночью становилось светло, как днем.
Он подумал, что это и есть та самая настоящая и единственная любовь, которой никогда раньше в его жизни не было, и возможно больше не будет, если не произойдет чудо, и Ульяна не изменит своего решения оставаться друзьями.
- Думаю, нам пора, - это снова сказала Ульяна, - нам не следует злоупотреблять гостеприимством.
- Сегодня выходной, - напомнил Мартин, - может, сходим куда-нибудь все вместе?
- Есть предложения? – обрадовалась Настя.
- Еще пока нет, но что-нибудь придумаем!
- Идите вдвоем, - это была Уля.
- Ты чего, Уль? – спросила Настасья взволновано. Она-то прекрасно понимала, что Мартин пригласил и ее только из вежливости, а если бы не Ульяна никакого предложения и не последовало бы.
- Папа просил приехать, - объяснила Ульяна, - родственники из Ханты-Мансийска не часто приезжают.
- Ты же говорила из Урюпинска, - заметил Мартин.
- А оттуда еще реже, - сориентировалась Уля.
- Почему нельзя просто сказать, что ты не хочешь со мной никуда идти?
- Потому что это не так?
- Тогда почему ты все время врешь?
- Я говорю правду!
- Думаю, мы оба знаем, «что это не так»!
- Может хватит, а? – это вмешалась Настена, - Вы ведете себя глупо.
В комнате воцарилось молчание. Мартин и Ульяна, как по команде, опустили взгляд и надули губы. И Настасья оказалась самым трезвомыслящим человеком.
- Мартин, мы поедем домой, - словно извиняясь, произнесла она.
- Я вас отвезу, - тоном, не терпящим возражений, сказал Мартин и вышел из кухни, чтобы одеться.
Настена взглянула на подругу, и та по-прежнему дулась.
- Уль, ты чего его так воспринимаешь? – спросила она, допив свой чай.
- Как я его воспринимаю? – Ульяна была недовольна.
- Зачем ты его отталкиваешь?
Ульяна не могла и не хотела сейчас всего рассказывать Настасье. Ко всему прочему, она прекрасно знала, что Настя все равно своего добьется, и сможет из нее выудить все, что ей нужно и интересно. Да, ее и саму интересовали некоторые подробности личной жизни подруги, но расспрашивать ее в присутствии Мартина ей все же не хотелось.
- Насть, ты не хочешь сейчас заехать ко мне в гости? – спросила она, и ее тон обещал раскрытие некоторых секретов.
- Мне же нужно было переписать прошлую лекцию по мировой экономике, - живо ответила Настя, и в глазах ее промелькнул озорной огонек.
Вернулся Мартин, и на нем был тот же свитер что и вчера вечером, и он уже успел побриться. Ульяна, заметив это, невольно улыбнулась и вспомнила, как было щекотно, когда он дотрагивался своей небритой щекой или подбородком до ее нежной кожи.
Она поняла, что он смотрит на нее, тут же покраснела и смущенно опустила длинные ресницы.
Значит, вспоминает. Значит, думает. Значит, это для нее что-то значит. Значит, все еще может измениться. И значит, у него еще есть шанс, есть возможность стать счастливейшим человеком на свете рядом с ней.
Сообразив все это, Мартин тоже улыбнулся, и хотя немного грустно, но все же с надеждой. С надеждой все же было немного легче, чем без нее вообще. Это был тот единственный, совсем слабый лучик, оставшийся от огромного пламени прошлой ночи.
- Едем? – уточнил он и, удостоверившись в правильности решения, направился к выходу, пропустив вперед девушек.
Мартин усадил Настасью на заднее сидение, а Ульяну, как и ночью, возле себя, и снова подумал, как было бы хорошо, если бы она была рядом с ним всегда. Сначала они вместе ездили бы в университет, а потом после его окончания, на работу. И работали бы они в соседних кабинетах. И он бы названивал бы ей каждый час и спрашивал бы, как у нее дела. А, в конце концов, он приходил бы в ее кабинет, выгонял бы всех ее посетителей, закрывал дверь на замок, и долго-долго целовал ее нежные губы со всей жадностью и страстью. И целовал бы до тех пор, пока было бы невозможно терпеть, но он отступал и зарывался в ее волосы, а она бы говорила, что он снова растрепал ее прическу…
- Мартин! – услышал он слабый голос Ульяны, - Мартин, может, мы поедем?