«Мне приходится видеть молодых женщин, представляющих весь комплекс разнообразных симптомов неврозизма: диспептические расстройства, общую слабость; различные боли, бессонницу, фобии. Четверти часа довольно, чтобы заметить ненормальность психики больной, ее чрезвычайную впечатлительность, задатки которой замечались еще в самом раннем детстве…
Это врожденный неврозизм, проявлявшийся в детстве ночным испугом, болезненной чувствительностью. Он усилился в период полового созревания, когда психика молодых девушек часто круто изменяется. Выйдя замуж, женщина не нашла того счастья, о котором мечтала; если она не вышла замуж, она втайне горько сожалеет об этом под влиянием чувства невыполненного призвания.
Не всегда настоящие несчастия расстраивают душу больной, а затем и ее физическое здоровье. Иногда это пустяки, житейские булавочные уколы. Легко научить больную относиться к ним немного философски, и этого будет достаточно, чтобы восстановить душевное равновесие и положить конец функциональным расстройствам.
Но об этом и не думают. Гинеколог, уже знаменитый, но, по-видимому, сохранивший юношеские взгляды начинающего специалиста, находит гипертрофию матки, небольшое изъязвление шейки, ничтожный метрит. Вот где корень всего зла! Напрасно больная настаивает на нравственных причинах болезни. Оператор стоит на своем. Он ампутирует, прижигает, выскабливает и ожидает, что нервные припадки исчезнут по правилу: если удалить причину, то исчезнут и последствия. Но к его величайшему удивлению из этого ничего не выходит. Затем больная попадает в руки испытанного специалиста по болезням желудка. Это человек серьезный, не довольствующийся поверхностным исследованием. Посмотрите: он промывает желудок, подвергает анализу желудочный сок, вдувает воздух и отмечает границы желудка синим карандашом. Привычной рукой он вызывает шум плеска и торжественно объявляет: «У вас расширение желудка и пониженная кислотность. Вы не будете здоровы, пока существуют расстройства движения и химизма желудка». Затем он прописывает ношение бандажа, чтобы приподнять опущенный желудок, сухоядение и старательно перечисляет все пищевые средства, которых должно избегать. Он делает такой пространный перечень их, что короче было бы указать те, которые он разрешает. Но больная продолжает худеть и слабеть. Правда, на желудок жалуется она меньше, так как от него не требуется много работы, но нервность ее сильнее, чем когда-либо.
Наконец, прибегают к электричеству. Больную сажают на изолирующий табурет статической машины. Дуновение, кисточка, прерывистые разряды должны действовать на нейроны, как на воспринимающий аппарат беспроволочного телеграфа. С чувством глубокого удовлетворения водит невролог электродом по коже, не смущаясь весьма скептической улыбкой пациентки. Право, еще неизвестно, кто из них двоих настоящий больной.
Я ничего не преувеличил в этой картине. Мольер и в наши дни нашел бы для себя хорошую тему… Употребляя на благо больных физические и лекарственные средства, не надо забывать и о влиянии духа. Надо исследовать его и выучиться пользоваться этим орудием, которым мы так долго пренебрегали. Как далеки мы от этого идеала! Какая невероятная путаница царит еще в умах врачей! И это до такой степени справедливо, что часто больные и их близкие видят дело яснее, чем их эскулапы и исподтишка смеются над предписанным лечением…
Практический врач маленьких городов и деревень не может игнорировать медицины духа. Он лучше знает своих больных; он живет ближе к их жизни. У него, разумеется, нехватает времени для длинных психотерапевтических бесед. Но если он психолог, то без труда распознает, что в их болезнях происходит от физических и что от психических причин.
Не много надо ему учености, чтобы заметить, что его посещение приносит больше пользы, чем его лекарства. Он увидит, сколько добра приносит он своим больным, выказывая им свое горячее участие и давая уроки здравой философии».