На самом же деле, такой больной нуждается, в первую очередь, не в лекарстве, а в психологической поддержке. Надо освободить его от пагубного пессимизма, убедить, что болезнь не так уж опасна, что выход есть. Надо вдохнуть в него бодрость и надежду, пробудить желание самому бороться с недугом и изо всех сил помогать в этом своему врачу.
Конечно, превратить человека тревожно-мнительного или слабодушного в мужественного и смелого, то есть изменить его характер — затея несбыточная. Но вот просто поддержать больного в трудную минуту не так уж трудно. Для этого вовсе не требуется специальная подготовка или особенные психотерапевтические процедуры. Были бы только сочувствие, желание помочь и здравый смысл.
Как же оказать такую помощь? Наглядный пример убеждает лучше и быстрее, чем самые красноречивые проповеди. Вот почему даже облик врача, все его поведение должны излучать энергию, уверенность и оптимизм. Расхлябанная походка, неряшливый вид, ленивые движения, равнодушный взгляд, монотонная, невыразительная речь — всё это губительно. И наоборот, приветливость и внимание, собранность врача во время обследования, решительный голос, четкие и понятные рекомендации — всё это показывает больному, что доктор знает свое дело и может помочь. Надо также продемонстрировать свое спокойствие. Важно только, чтобы это спокойствие больной не истолковал как равнодушие. Он должен увидеть хладнокровие бывалого проводника в трудном путешествии, который всегда готов к любой неожиданности и на которого можно поэтому положиться.
Уже эти внешние особенности поведения врача вызывают у больного доверие и пробуждают надежду. Теперь слова врача упадут на уже подготовленную почву. Остается лишь построить беседу с больным таким образом, чтобы каждая фраза имела положительный эмоциональный заряд. Это, пожалуй, самая трудная часть задачи. Она требует душевных усилий и особого психологического настроя. Многие врачи полагают, что вполне достаточно покровительственно улыбнуться и сказать бодрым голосом: «Да что Вы так огорчаетесь? Ерунда, всё обойдется!». Такой нехитрый прием помогает очень редко. А если ситуация действительно скверная, то улыбка и наигранный оптимизм могут показаться попросту бестактными; они только оскорбят больного и вызовут у него презрение к неумному доктору. Надо показать больному, что врач не осуждает его за постыдное малодушие и прекрасно понимает его опасения. Просто он не разделяет его страхов потому, что имеет для этого разумные основания. Предварительно следует выяснить, что думает больной о своей болезни, чего он опасается на самом деле, что его заботит и тревожит. Ведь иногда его страхи настолько неожиданны и причудливы, что врачу такое даже не может придти в голову. Когда у одной моей больной обнаружили рак матки, то сначала она категорически отказалась от лечения только потому, что была уверена, что ей обязательно удалят также и грудные железы! Рассеять такие нелепые страхи очень легко. Нередко уже одно это оказывается той моральной поддержкой, в которой так отчаянно нуждается наш подопечный.
Увы, чаще страхи и опасения больного вполне обоснованы и понятны. Что же можно противопоставить им? Во-первых, эти страхи нередко бывают преувеличенными. Ведь больной не имеет специальных медицинских знаний и судит о своей болезни только на основании тех сведений, которые он почерпнул в разговорах с другими обывателями. Так, пожилой мужчина, узнав, что у него аденома предстательной железы, может заключить, что теперь операция неизбежна. В результате вся его дальнейшая жизнь окажется отравленной этой постоянной угрозой. А ведь на самом деле только меньшинство больных нуждается в простатэктомии. Подавляющее большинство стариков мирно доживает свой век с небольшими симптомами простатизма, так и не испытав ни острой задержки мочи, ни атонии мочевого пузыря, ни хронической инфекции мочевых путей. Если при расспросе окажется, что больной встает помочиться ночью всего один-два раза, что у него ни разу не было острой задержки мочи, и что у него нет остаточной мочи, то такому больному можно уверенно заявить, что в ближайшие годы ему ничто не грозит. Мало того, весьма вероятно, что и в более отдаленном будущем операция ему не предстоит. И даже если этот более отдаленный прогноз окажется ошибочным, мы всё-таки подарим больному несколько лет безмятежной жизни.