Но ведь каждый врач знает, что иногда больной, которого считали обреченным, вдруг выздоравливает, вопреки всем прогнозам. А это значит, что здесь эта туманная сила оказалась гораздо эффективнее и мощнее, чем все наши современные лекарства и операции. Впрочем, если вдуматься, то даже и в рутинной, повседневной практике наши усилия будут тщетными, если эти непонятные целительные силы вдруг откажутся нам помогать. Так, самая виртуозная хирургическая операция окончится неудачей, если разрезанные ткани не срастутся. А разве заживление раны, восстановление пострадавшей функции, сопротивление вредным воздействиям внешней среды, и всевозможные процессы приспособления и компенсации — разве всё это не суть проявления той самой целительной силы природы? Следовательно, и в наше время латинское изречение «Medicus curat, natura sanat» (лечит врач, но исцеляет природа) совершенно справедливо. Оно вовсе не принижает роль врача, а просто трезво констатирует роли этих двух участников в лечебном процессе.
К счастью, сила эта выручает нас так часто и так безотказно, что мы даже не замечаем её и потому не думаем о ней, как не замечаем мы воздух, которым дышим. Но если у какого-то больного наше лечение оказывается неэффективным, хотя другим оно помогает, то вместо того, чтобы просто пожать плечами, стоит подумать о том, что, быть может, в данном случае эта целительная сила природы почему-то ослабела, и что надо постараться помочь ей.
Французский медик Давид Серван-Шрейбер (David Servan-Schreiber) в своей интереснейшей книге ”Anticancer” (есть русский перевод — “Антирак») приводит поразительный случай, заимствованный, по его словам, из солиднейшего американского журнала New England Journal of Medicine.
Женщине с терминальной почечной недостаточностью была пересажена почка. Операция оказалась успешной. Пациентка перестала нуждаться в гемодиализе и только принимала иммуноподавляющие лекарства, чтобы избежать отторжения пересаженной почки. Однако через полтора года у неё возникли метастазы злокачественной кожной опухоли — меланомы в грудную железу и в окружность пересаженной почки. Странно было только то, что, несмотря на тщательные поиски, первичный, то есть кожный очаг не удалось обнаружить. Противораковое лечение не помогло, и больная скончалась. Поскольку первичного очага меланомы не было найдено, то для врачей осталось загадкой, каким образом возникли метастазы меланомы? Вскоре в том же госпитале у другого больного, которому также пересадили почку, тоже возникли метастазы меланомы; также и в этом случае врачи не смогли обнаружить первичный очаг опухоли. Углубленное исследование показало, что обе почки были взяты у одного и того же донора, а именно у женщины, у которой восемнадцать лет назад была удалена маленькая — 2,6 мм в диаметре — кожная меланома. Затем её наблюдали еще пятнадцать лет в специализированной клинике и, наконец, объявили «полностью излечившейся». Скончалась она от кровоизлияния в мозг, не имевшего никого отношения к предыдущему заболеванию.
Следовательно, у этой практически здоровой женщины на протяжении восемнадцати лет в почках существовали микроскопические метастазы меланомы. Они как бы дремали и ничем себя не проявляли, поскольку их надежно блокировала здоровая иммунная система. Но затем, вместе с пересаженной почкой, эти опухолевые клетки попали в другой организм, у которого иммунитет был намеренно подавлен для профилактики отторжения трансплантата; в этой среде они «проснулись», и рак победил. — Какая убедительная демонстрация vis medicatrix naturae как на вершине своего могущества, так и в своем бессилии!
Дорогой коллега, Вы совершенно правы, мои попытки воздействовать на эту силу были примитивны. Тем более удивительно, что даже они приносили явную пользу. Увы, я не знаю, как влиять на vis medicatrix naturae в духе новой, доказательной медицины. И всё-таки в руках каждого врача всегда есть, по крайней мере, одно средство поддержать или укрепить эту силу, если она ослабела. Не подлежит никакому сомнению, что одним из факторов, определяющих исход борьбы с болезнью, является мужество больного человека, его воля к жизни. Пусть мы пока еще не знаем, каким именно образом то или иное психологическое состояние влияет на глубинные процессы выздоровления. Но, помогая нашему пациенту преодолеть страх, отчаяние и растерянность, давая ему надежду, внушая стойкость и мужество, мы, тем самым, увеличиваем эту самую vis medicatrix naturae, даже если её сущность пока неизвестна. Тот же Серван-Шрейбер образно и остроумно заметил в другом месте: «Многочисленные исследования показывают, что, как и все солдаты, лейкоциты человека сражаются, во-первых, тем лучше, чем с большим уважением к ним относятся, и, во-вторых, если их командир [сам больной — Н.М.] сохраняет хладнокровие, то есть управляет своими эмоциями и действует спокойно».