"Милый, прости, у меня от учёбы мозги сварились. Встречаюсь с маньяком, люблю, целую. Пока, мой сладенький".
Ответ был следующий:
"С каким это маньяком ты встречаешься? Я послезавтра приеду, не глупи. Надеюсь, это ты так шутишь, но такие шутки мне не нравятся".
Ладонь Леры устремилась к лицу. Худшего сообщения со своей стороны она и представить не могла. Всё от дурацкого волнения. Впрочем, ответ был скорее обнадёживающим. Парень заревновал, но не психанул и не обиделся, а наоборот сорвался к ней. Это могло быть даже полезно. Но всё равно, ситуацию надо было как-то урегулировать. Играть с ревностью было опасно. Лерины пальцы стали быстро набирать новое сообщение:
"Сори, лол. Не то имела в виду. Люблю и целую только тебя! (три сердечка). Приезжай, если это ни от чего серьёзного тебя не отрывает. Очень буду ждать (поцелуйчик)".
Лера подумала и добавила:
"А маньяка я по учёбе тестирую. Всё нормально, сегодня тесты провела. Ещё один раз остался".
"Пусть немного поволнуется, — подумала она, — освежит отношения".
Заодно стоило договориться с Лидией Афинской о встрече. Лера пошарила в кармане в поисках бумажки, но первая найденная оказалась той, что дал Александр. Ехать по второму адресу не хотелось: если этот Бердияр отреагирует так же неадекватно, то неизвестно, на что сподвигнет его восточная кровь. Впрочем, выбрасывать бумажку тоже не стоило: возможно, будет ещё одна деталь к уголовному делу.
Вторая бумажка из кармана оказалась уже нужной. Лидия Александровна. Назвала сына в честь своего отца? Лера набрала номер, уже открывая дверь в свою квартиру. У абонента был подключён мелофон: в уши выстрелила какая-то детская мелодия. На другом конце долго не отвечали, и девушка смогла наслушаться сполна. Наконец из динамика послышался женский голос.
— Да?
— Лидия Александровна?
— Да, кто это?
— Я по вопросу вашего сына. Меня зовут Валерия Ельская, я… психиатр.
— Психиатр? Ну… хорошо, что вы хотите?
— Я бы хотела поговорить о личности вашего сына, его прошлом, детстве, и жизни в браке. Это может помочь с его идентификацией и определением нынешнего состояния.
— Ну, с идентификацией вопрос решится после эксгумации, но если вы хотите, мы можем встретиться. Куда мне нужно будет подъехать?
— Эмм, давайте лучше я к вам. Вы не против?
— Можно и так.
— Подскажете ваш адрес?
Лера решила по возможности не подставлять блондинку. Лидия Александровна продиктовала свой адрес. Сошлось.
— А когда мне лучше подъехать к вам?
— Подъезжайте завтра, в пять. Вас устроит?
— Хорошо, спасибо, завтра встретимся. До свидания.
Лера повесила трубку. Да, разговор был информативный, хоть и короткий. Во-первых, сухой и немного наигранный тон. Лидия Афинская не проявила вообще никаких эмоций при упоминании о сыне. Ни волнения за него, ни наоборот гнева, страха, или желания не иметь с этим ничего общего. Только нерешительность и удивление. То же касалось и упоминания эксгумации, а ведь в той могиле может действительно лежать её сын — или кто-то другой, и не известно ещё, что хуже. Во вторых адрес сошёлся. А блондинка получила его от Александра. Значит, если за него и выдаёт себя кто-то другой, то он как минимум знает, где живут Афинские.
Глава третья, о приличиях и тех, кто живёт без любви
К завтрашнему визиту надо было подготовиться основательно. Каждая крупица информации о личности Александра могла быть полезной, ведь при правильном подходе разговор должен был дать многое. Поэтому проанализировать результаты тестов нужно было сегодня, а значит, работы было немало.
Самым досадным упущением Леры оказалась её просьба не комментировать рисунки. Определить, как связаны картинка и какое-нибудь абстрактное понятие, было тем труднее, что на части этих картинок было изображено нечто, понятное только очень отдалённо. Однако остальные тесты дали довольно интересный результат. Судя по ним, Александр был уравновешенным, рациональным и достаточно эрудированным человеком с высокой работоспособностью. Эмоциональная сфера была нарушена, но в куда меньшей степени, чем предполагалось. Высокий уровень эмпатии, несмотря на виденное, удивлял. Тем более странными казались гневные и кровожадные реакции на некоторые воспоминания, ни намёка на которые не было в результатах тестов. Пока ничего напрямую не указывало на шизофрению, как, впрочем, и на психопатию, но и не исключало оба варианта. Досадно было то, что самые информативные тесты Александр получил в качестве задания, а забрать результаты можно было только завтра — и то если пропустят в субботу, потому что завтра суббота. А без них складывалось впечатление, что Александр был вполне здоровым человеком, который зачем-то решил прикинуться шизофреником. Правда, он должен был для этого быть не только отличным фантазёром, но и гениальным актёром. А может, он скрывается от кого-то? От тех самых врагов? Но кто они тогда? Лера решила, что бояться Александра ей не стоит, по крайней мере, так, как она боялась его. А ситуация становилась ещё интереснее, чем изначально, потому что наиболее очевидные варианты теперь выглядели не такими вероятными.