— Он такое делал?
— Нет, потому что он не ходил в магазин.
— А как он общался со сверстниками?
— Не знаю… Вроде и никак.
— Но в школу-то он ходил?
— Да, но часто болел. Бабушка вызывала ему врачей и держала по месяцу дома. Он два месяца походит — и опять болеет.
— Наверно, учился совсем плохо?
— Да нет, как все. Были двойки, были олимпиады, разное было. В младших классах да, было плохо. Потом вроде стало получше, в восьмом классе вроде даже стал хорошистом. Потом скатился, но всё-таки кое-как выучился. Да, он любил читать. Особенно всякие энциклопедии. У него было очень много книг, и он знал много такого, чего мы взрослые не знали. Ещё он любил рисовать, особенно динозавров и драконов. Он смотрел много мультиков по телевизору, любил передачи про животных и всякую фантастику.
— И долго он вёл такую затворническую жизнь?
— До четырнадцати лет. Потом он начал сбегать из дома. Его поначалу ловили, а потом уже не получалось.
— И надолго он сбегал?
— Надолго, иногда часа на четыре.
Лере вспомнился поступок из её детства. Она как-то сильно обиделась на свою маму и спряталась на два дня у подружки. В конце концов, она вернулась домой, и её ждал терпеливый, обстоятельный разговор с родителями, после которого она многое поняла. Когда девушка подросла, мама рассказала ей, что после нескольких часов поисков она позвонила родителям подружки, и договорилась с ними, что те помогут девочке прийти в себя и позволят немного у них пожить. Вот это был настоящий побег.
— Он пил, курил?
— Нет, — в голосе матери послышалась гордость, — никаких вредных привычек. Мы его с детства учили, что пить и курить — это плохо.
— А игровая зависимость у него была?
— Да вот появилась в последние годы. Видимо, бес… вредные образы от бабушки таки сделали своё дело.
— А с какого возраста он играет в компьютер?
— Лет с восемнадцати. Раньше у нас компьютера не было. Думаете, всё из-за игр?
Лера с трудом подавила гнев.
— Не знаю. Так трудно судить, но это всё довольно полезная информация… А кто его отец?
Лидия Александровна смутилась.
— Да так, ошибка прошлого. А это важно?
— Как я говорила, тут может быть наследственность.
— Да, может быть, — задумчиво произнесла женщина, — Мы познакомились в школе.
— Любовь с детства?
— Нет, мы там работали. Я преподавала английский, он — историю.
В следующую секунду Лера понадеялась, что эти женщины не знают физиогномику. Перед ней сидела учительница, и рассказывала, как у неё вырос маньяк. Рассказывала со спокойным выражением лица, демонстрируя только отвращение, когда речь шла о её собственной матери. Лере захотелось сказать этой женщине всё, что она чувствовала, а потом ещё что-нибудь сверху. Но тогда задача была бы провалена. Во имя всех, кто мог пострадать от человека, которого породила эта женщина, надо было взять себя в руки и продолжить слушать то, что она говорит.
— Я ему очень понравилась, он дарил цветы, позорил меня на всю школу… В конце концов, я сдалась. Мы поженились, и стали жить с моими родителями. У него своей квартиры не было.
— А как ваша мама отнеслась к вашему замужеству?
— Не одобрила, разумеется. Она начала издеваться над ним. Выливать детские горшки в ванну, а он этого очень не любил. Кричала на него, что у него, мол, нет ничего своего в доме. И со мной она всё время скандалила при нём, а когда он влезал, переключалась на него.
— Он не выдержал?
— Выдержал. Всё бы у нас с ним было нормально, если бы он не оказался алкоголиком. Начал ходить где-то по вечерам, возвращаться пьяным в стельку, ходил по дому голышом. Потом в школе говорили, что он завёл роман с выпускницей, у которой брат учился. Это стало последней каплей. Я его погнала.
— И где он сейчас?
— Не знаю, я с ним никаких отношений не поддерживаю.
— А вы не думали на алименты подать?
— Не нужно мне от него ничего. К тому же он наверно спился. Может, его уже и в живых нет.
— Да… понятно. Ладно. А может, у вас остались старые фотографии Александра?
— Ох, где-то были. Аня, поищи, а?
Поднявшись с дивана, Анна, бросила на свекровь униженный взгляд и вышла из комнаты. Это была её вторая эмоция, которую видела Лера.
— Есть ещё один вопрос, произнесла студентка, — Можете рассказать о суде над Александром?
— Что вас интересует?
— Ну, для начала, кто подал в суд?
— Анна.
— А вы поддержали её в этом?
— Я её уговорила. Она не хотела подавать. По сути, дело завели, потому что Анна попала в больницу, а они там обязаны передавать сведенья. Она хотела соврать, что, мол, упала. Я объяснила ей, что это неправильно. Потом она отказалась от медэкспертизы, и вообще хотела то ли забрать заявление, то ли написать, что нет претензий. Но его надо было оградить от общества.