— Валерия, хорошо, что я вас встретил. Вы, кажется, как бы так сказать, совсем забыли, где находитесь?
— Что вы имеете в виду, Владимир Захарович? — опешила Лера.
— Напомните, кто дал вам право тревожить моих пациентов?
— Простите, не понимаю, о чём вы…
— О женщине, к которой вы пришли без спроса, грубо нарушили процесс терапии, вызвали нервный срыв, и растоптали почти два года моей работы, не говоря о моей репутации. Кто дал вам её адрес?
— Александр Афинский…
— Вы так шутите что ли? — взорвался профессор, — Откуда ему это знать? Всё, что их объединяет — шизофрения, с которой Люд… пациентка успешно боролась до вашего появления. А, не важно. Вы разочаровали меня. Выберете новую тему для курсовой. Я предупрежу, чтобы вас не подпускали к пациенту. И скажите "спасибо", что я не стану подавать на вас бумагу в деканат и ректору. За такие вольности можно понести серьёзное наказание.
— Простите, Владимир Захарович. Я пыталась сделать курсовую как можно лучше…
— От вас требовалось просто провести несколько тестов и сделать их анализ, не больше! Или вы возомнили себя доктором наук и решили написать диссертацию? Вы — обычная студентка, и от вас требуется знание программы, ни больше, ни меньше, а научную деятельность оставьте для… Словом, выберите другую тему для курсовой. Вы поняли меня?
— Да, Владимир Захарович.
Всё сильнее раздражаясь, преподаватель двинулся быстрым шагом дальше по коридору.
— Вот тебе и "почувствовать себя настоящими исследователями", — буркнула Лера себе под нос.
Теперь она была свободна. Не было необходимости лезть глубже в эту мутную историю. Более того, продолжать работу было запрещено. И не придётся больше общаться со страшными сумасшедшими, шизофрения там или психопатия. Лера одёрнула себя. Она учится на психиатра, и бояться больных людей для неё профнепригодность. Однако выдохнуть всё равно можно было, но успокоения эта мысль не принесла. Наоборот, девушка почувствовала себя так, как будто у неё изо рта выбили надкушенное яблоко. Значит, всё, что произошло с ней за последнюю неделю, было напрасным? И что, она всё так бросит? Лера вспомнила, чем занималась до встречи с Александром, и всё это показалось ей не просто скучным, но бесполезным и бессмысленным. Однако ей было запрещено продолжать заниматься этим делом. За такую выходку её могут и выгнать из института. Лера заметила, что она допустила саму мысль о некой выходке, и ещё она обратила внимание, что ищет в воображении поводы, чтобы её совершить. Да, она хотела продолжить. Не так, как маленькая девочка хочет новую куклу, а девушка постарше — принца на Феррари. Лера увидела для себя в загадке Александра то, чего хочет почти любой человек, но не может найти для этого подходящего слова. А самым подходящим словом было бы "смысл". Страх и прочие неприятные чувства выветрились из памяти, зато осталось ощущение значимости того, что с ней происходило. И, разумеется, веский повод нашёлся: Мастер пригрозил, что расправится с ней, если она не продолжит изучать Александра. И то, на сколько эта угроза была реальна, сейчас было не важно. Лера нашла своей выходке рациональное оправдание, и она понимала это, но не собиралась себя останавливать. Решение было принято. Теперь нужен был план.
Владимир Захарович сказал "Я предупрежу, чтобы вас не подпускали к пациенту", а значит, он ещё этого не сделал. Звонить он при ней тоже не стал, значит, время, возможно, ещё было. Может, Лере удастся увидеться с Александром так, чтобы её не заметила блондинка. Хуже будет, если в это время в больницу приедет сам профессор. Тогда придётся играть в дурочку и оправдываться, что хотела передать результаты тестов в законченном виде, но последствия в этом случае всё равно будут. Чтобы этого избежать, следовало посмотреть расписание преподавателя и вовремя убраться из больницы. А что делать дальше? Сказать Александру, что его дело кому-то передадут, и попросить передать сообщение Бердияру. А тот уже не выдаст её Владимиру Захаровичу, и расследование можно будет продолжать.
Судя по преподавательскому расписанию, в ближайшие три-четыре часа Владимир Захарович должен был проводить семинары с пятым курсом. У Леры тоже были пары, но другого случая могло не представиться. Поэтому, не теряя времени на обед, девушка немедленно направилась в центр психического здоровья. Ей было не до пейзажей за окном автобуса, и не до замечательной для осени погоды. Она впервые так рисковала учёбой, и никогда до этого не прогуливала занятий ради собственных желаний. В этот момент она чувствовала себя чуть ли не преступницей. "А ведь Александр, наверно, тоже жил с таким чувством, — подумалось ей, — только ему действительно было за что". Это был тот случай, когда мерилом чувств выступает не реальный уровень внешнего воздействия, а жизненный опыт.