- Это тебе в качестве тренировки, однажды получишь настоящий залп, шлюшка! - захлопнув журнал, Бьёрн повернулся на бок и вскоре захрапел. О том, что этот разворот невозможно будет открыть в следующий раз из-за склеившихся страниц, Бьёрн не переживал. Вся та стопка, что хранилась под его кроватью, состояла из экземпляров того же самого литературного ревю: недостатка в изображениях Мари Амиди у него не было.
Через четыре часа Бьёрн, как ни в чём ни бывало, сидел в Доме Петера и пил пиво с его хозяином. Мари не прислушивалась к мужским разговорам и не мешалась со своими мнениями, когда об этом не просили. Мало-помалу Бьёрну даже показалась привлекательной мысль о том, чтобы взять её в ближайшее турне. «А там, глядишь, и мне что-нибудь обломится. Петер же в туре пьёт, как сапожник, отключается где попало и ничего не помнит на утро. Делился же со мной раньше своими тёлками, может, и этой даст попользоваться?»
Энгстрём имел неосторожность озвучить данное предположение этим же вечером, когда они с Наттгреном пошли в сауну. Бьёрн не помнил, чтобы когда-нибудь видел Петера таким злым, как после этих его «невинных» слов.
- Ты охренел, Бьёрн, или как? Чтобы я ЭТОГО больше не слышал!
- Что я такого сказал? Можно подумать, неправда то, что мы с тобой замечательно порезвились с той блондинистой цыпочкой в Канаде — до того, как ты познакомился с Мари.
Петер поднял вверх указательный палец: - Вооооооооот! Уловил смысл? «До того как»...Потому что ПОСЛЕ того, как я познакомился с Мари, в моей жизни многое изменилось, если ты ещё не заметил…
- Что изменилось-то? Ну, есть у тебя теперь постоянная подстилка — не надо даже на презервативы тратиться, проверенная боевая подруга, так сказать…
Кулак Петера влетел точнёхонько в глаз Энгстрёму.
- Ты...Из-за бабы? На лучшего друга? Я тебе это припомню, Наттгрен, вот увидишь…
- Не пугай, пуганый...Хочу чтоб ты просёк раз и навсегда: Мари — не тёлка. Не подстилка, не боевая подруга, не шлюха, не шалава и далее по списку употребляемых тобой в адрес женского пола словечек. Это — моя женщина. МОЯ, понимаешь?! Я её люблю...И если ты посмеешь хоть пальцем тронуть Мари — я за себя не отвечаю...Усвоил?
- Усвоил… - Бьёрн прикрывал ладонью глаз, который с каждой секундой заплывал всё больше.
- А теперь шуруй на кухню и попроси у Мари пакет со льдом, иначе поедешь в тур таким «красавчиком»...Кстати, где Лин, не хочешь её с собой взять?
- Вышвырнул утром...Слишком много о себе возомнила…
- Смотри, доиграешься...Пора тебе уже малость остепениться, не кажется тебе?
- Ой, бля...Чья бы корова мычала...Давно сам за ум взялся? Неизвестно ещё, насколько тебя хватит…
- Согласен. Неизвестно. Не зарекаюсь. Но постараюсь не показать Мари, какая я свинья на самом деле…
«Если я тебе в этом не помогу», - промелькнуло в голове у Бьёрна.
- Ладно, я пошёл, а то и правда глаза совсем не видать будет...Скажи спасибо, что не звезданул тебе в ответ.
- Ну, спасибо…
Мари работала в гостиной — сидя в удобном кресле под светильником, мягким светом разгоняющим тьму как раз на достаточном для работы пространстве. Остальная комната уже утопала в тёмно-сиреневых сумерках. Услышав тяжёлые шаги Бьёрна, Мари подняла голову от своего блокнота и по её расширившимся от удивления глазам, Энгстрём понял, что друг детства дал ему в глаз от всей души.
- Что случилось? Где Петер?
- Явится сейчас твой Петер, ничего с ним не сделалось…
- А с тобой?
- Упал в сауне.
- Говорила же: не пейте пиво ДО похода в парилку…
- Да ладно, раскудахталась прям как моя мамаша. Дай мне лучше льда — итак я с вашим семейством базарю слишком долго, теряю время...Может, уже и лёд мне — как мёртвому припарка.
Мари сорвалась с места, уронив по дороге рабочий блокнот, достала из морозилки пакетики с кубиками льда, протянула один Бьёрну. Он крепко сжал покрытый узорами изморози пакет и не смог удержаться, чтобы не дёрнуть Мари за руку к себе поближе. Поймав её в объятья, прижал крепко — лёд обжёг спину женщине холодом. Пластиковый пакет быстро покрывался капельками воды в тёплом воздухе комнаты. Бьёрн смотрел сверху вниз на это лицо, изученное до малейшей чёрточки по портрету из журнала, и наслаждался моментом: в глазах Мари плескался страх. Она боялась закричать, потому что именно в этот момент поняла, что не падал Бьёрн ни в какой сауне. К бабке ходить не нужно: случился у них с Петером непростой разговор - скорее всего, снова о ней. И её нынешний приятель засветил в глаз своему лучшему другу. Знакомое чувство загнанного зверя сковало сердце Мари ужасом. Но - всего лишь на пару мгновений. Затем вместо страха в глазах Мари зажглись недобрые огоньки. Тихо, но отчётливо проговаривая каждое слово, женщина словно выплёвывала их в лицо нависшему над ней светловолосому гиганту: