Семья у Петера замечательная и соседи у нас невероятные. Не будь Фредрика с Хельгой, жилось бы мне несколько одиноко и неприкаянно: у кого просить совета? К кому убегать, чтобы успокоиться и подумать? Такое чувство, что они мне вместо родителей — понимающие и заботливые.
Музыканты Петера ко мне неоднозначно относятся. Никто открыто против не выступает, но создаётся впечатление, что на меня злятся. Будто я запрещаю Петеру с ними общаться! Он сам не хочет. Говорит, репетиций и туров с него достаточно за глаза и за уши. Что теперь ему есть к кому домой торопиться. И этот гигант-барабанщик — Бьёрн Энгстрём...Не нравится мне его взгляд. Словно раздевает. Петеру не хочу ничего говорить. Я так поняла, что они друзья детства, решит ещё, что настраиваю их друг против друга. Надеюсь только, что со временем ребята поймут, что я им — не враг, а союзник.
Тот альбом, что записали после моего приезда, остался незамеченным. Поклонники не оценили такой пассаж. Впрочем, часть вины за это беру на себя. Памятуя свои страхи, не дала менеджеру Петера разрешения на широкую рекламную кампанию. Наттгрен меня успокаивает — говорит, что успех ещё впереди. Да я и не расстроена: успеха в моей жизни достаточно. Время от времени и счастья пригубить получается. Мне бы ещё душевным равновесием разжиться и супер-коктейль готов!
С Эмилем мы подружились. Иногда забываю, что с ребёнком говорю: парнишка не по годам развит. Задумывается о таких вещах, о которых я в его возрасте даже и не подозревала. Доверяет мне свои секреты. Я вот об заклад бы побилась, утверждая, что он влюблён в темноволосую красавицу Сигге. Девчонка несколько раз приезжала в Норртелье вместе с друзьями Эмиля — Йоргеном и Матсом. Оказалось — ничего подобного. Сегодня показал мне фотографию смешной пигалицы, похожей на Пеппи Длинныйчулок — Анника Нордин, предмет его воздыханий. Господи, какие же они смешные в этом возрасте! Неужели и я когда-то такой была? Не помню...Печально, что из памяти стирается вовсе не то, что всеми силами хочется забыть...Мне кажется, что моё прошлое — особенно то, что связано со временами СССР и вернувшейся после его развала на карты мира Россией, словно мокрой тряпкой с доски стирают…
Я тысячу лет не видела маму. Даже не знаю, жива ли она. Смогу ли я когда-нибудь попасть в страну, из которой уехала «за красивой жизнью» всего с одним чемоданом — да так с тех пор и бегаю из страны в страну, из города в город... С одним чемоданом...
2. Лос-Анджелес: скелет из шкафа
У Саманты Нил был очень сложный день: не ладилось никак с кастингом для очередного «проекта века». Режиссёр сам толком не знал, что ему нужно: один день подавай «кассовых звёзд», другой - «нужны лица незнакомые».
Скинув босоножки на высоких каблуках в просторном холле недавно купленной виллы, Сэм всей ступнёй прочувствовала прохладу матовой мраморной плитки, и зажмурилась от удовольствия, словно большая сытая кошка...Кстати, о сытости: как бы добраться до собственной спальни, не застряв на полпути — там, где расположена суперсовременная кухня? Если бы перед ней сейчас поставили тарелку с жареным бёдрышком африканского слона, Саманта не отказалась бы. Но время для ужина совершенно не подходящее, слишком позднее…
В последнее время Саманте приходилось следить за весом куда строже, чем в дни боевой юности, когда её карьера на «Коламбии» только начиналась. Тогда они с девчонками спешили после работы в пиццерию и спокойно поглощали по половинке самой большой пиццы на брата. Это на ночь-то глядя! А сейчас вот чертовски хотелось выпить, но в голове щёлкал счётчик калорий, который выдавал такую цифру к любимому коктейлю «Баккарди»-кола, что желание взять стакан, с весёлым позвякиванием заполнить его дно кубиками льда, залить лёд божественным ромом так, чтобы кубики покрыло на добрый палец и потом уже добавить играющей пузырьками колы, сдувалось, как воздушный шарик, в чьём боку обнаружилась небольшая коварная дырочка.