А когда у Мориса выдавалось несколько свободных дней, он врывался в их дом на крыльях тёплого летнего ветра:
- Собирай чемодан, дорогая — мы едем… - дальше шло название города или местности, где Мари давно хотелось побывать.
- Ты читаешь мои мысли!
- О, я не столь всемогущ: я просто внимательно прислушиваюсь к озвучиваемым тобой желаниям...
И сжимал Мари в объятьях, похожих на стальные тиски. Но даже в эти мгновения, испытывая лёгкий дискомфорт, она ощущала себя счастливой, как никогда...
Видит бог: она пыталась сохранить голову трезвой, сердце холодным, а разум — держащим всё под контролем. Но эта затея с треском провалилась. Пала в неравной борьбе с харизмой Мориса и его трогательной заботой. Однажды внутреннее реле перещёлкнулось в положение "полностью очарована". Вместе с этим "щелчком" прибыли бонусы: можно расслабиться, передохнуть, не искать скрытых смыслов в словах и поступках Лангелитье.
Временами казалось, что она и не жила до этого — играла бесконечные роли в многочисленных актах пьесы под названием «Жизнь». Прошлый опыт научил не доверять и не доверяться. Останься Мари той тургеневской барышней, что прибыла когда-то в Америку, её перемололо бы так, что и костей не осталось бы. Подобных примеров у неё перед глазами перебывало видимо-невидимо.
Но ей повезло: она поймала свой шанс, помолотила лапками, как лягушка, упавшая в крынку с молоком — и взбила-таки себе достаточное количество сливок.
В Америку из России прибыла Галина Плавнова. Таким немудрёным было её настоящее имя. Но своему Ангелу-хранителю она нравилась такая, какая есть — не взирая на имя, возраст, таланты, комплекцию и прочее внутренее и внешнее содержание. И он начал ей помогать сразу по прилёту, в Международном аэропорту Лос-Анджелеса.
Сподвигший Галину на авантюру с Америкой бывший однокурсник Венька Штиль, обещавший встретить её, разместить у себя и помочь на первых порах, отчаянно опаздывал. (Позже оказалось, что он пробил колесо на полпути между его домом, расположенным в настоящей тьмутаракани по здешним меркам, и аэропортом — не божье ли провидение?)
Галина взволнованно озиралась по сторонам, крепко вцепившись в ручку громоздкого и тяжёлого чемодана — а ну как украдут? В самолётё она упилась минералкой («Стыд и позор! Можно подумать, минеральной воды не пила никогда!») и сейчас ей ужасно хотелось в туалет. Тащиться туда с чемоданом — та ещё морока, но других вариантов не наблюдалось.
В качестве компенсации за неудобство, в туалете её ждал очередной подарок судьбы: ежедневник в дорогом кожаном переплётё, торчащий из закутка между стеной и корзиной для мусора.
Вот когда захотелось сказать спасибо детсадовским нянечкам, выдрессировавшим малышню на тщательное мытьё рук после посещения туалета: не отправься Галина к зеркальной стене с выстроившимися в рядок фаянсовыми раковинами, возможно, для неё всё сложилось бы совсем иначе в городе, напоминавшем мелководье, заполненное большими и малыми акулами.
Краем глаза зацепилась за совершенно не вписывающийся в обстановку предмет: толстая тетрадь, размером с хорошую книгу, в богатой обложке. Переборов брезгливость, подняла. (И еще раз вымыла руки.)
Находка оказалась важной. Будь Галина из породы закоренелых аферистов, оценила бы сразу всю ценность и значимость контактов из этого ежедневника, и ни за что не выпустила бы его из рук. Но порядочность и честность в её характере в то время преобладали над нездоровым любопытством. Интриги плести Галина никогда не умела (да и позже, за все годы, что пришлось провести в отравленном вареве голливудского котла, так толком и не научилась…). Вместо того, чтобы продумать, какую сумму стоит запросить за найденное сокровище, она обеспокоилась лишь тем, как бы поскорее вернуть тетрадь хозяину.