- Ну, вот и познакомились, - она вздрогнула, не уловив момента перемещения незнакомца в опасную близость к её спине. Барный стул справа снова оказался занят и дерзкий взгляд серых глаз принялся блуждать по её телу, как чуткие руки при полицейском досмотре. Картинка тут же вырисовалась в голове, да с такими подробностями, что стало нестерпимо жарко и Мари пришлось немного расстегнуть молнию на кожаной куртке. Голос загадочного мужчины оказался под стать всей этой брутально-демонической внешности: сочный, с небольшой хрипотцой — как раз такой, чтобы по спине побежали мурашки и стянуло знакомым узлом мышцы внизу живота.
- И что теперь? - кому адресовала она этот вопрос: Петеру или себе? Ведь прекрасно понимала, что лекарство от тоски найдено и сопротивляться бесполезно.
- Всё, что угодно… - интонация изменилась, теперь его голос ласкает слух…
Мари невольно поёжилась, сощурила серо-зелёные глаза, чтобы спрятать бесенят, пляшущих матросскую джигу в их глубине. Прикурив сигарету, выпустила дым в лицо Наттгрену, чарующе улыбнулась.
- Мило! И — смело! Люблю смелых мужчин.
Наттгрен вынул сигарету из тонких пальцев женщины, затянулся и выдохнул ответную порцию дыма в сторону хитрых глаз, с наслаждением фиксирующих каждое его движение.
- А я люблю нахалок, подобных тебе, - ответил Петер и увлёк Мари к выходу из ярко освещённого бара в абсолютную темноту канадской ночи.
Снова под колёса бросилась дорога, только уже не тоска вила гнездо в душе — адреналин взрывал мозг петардами предвкушений чего-то запредельного. Душа пела, тело томилось ожиданием запретных касаний…Мари чувствовала спиной тепло Петера, его руки крепко обхватывали талию — и она умудрялась ощущать каждый его палец сквозь многослойность одежды.
Сердце бешено стучало. Пряди волос вырвались на свободу и развевались по ветру, извиваясь словно змеи на голове Медузы Горгоны. Горячее дыхание Наттгрена обжигало шею: как сказать ему, что так дышать нельзя — иначе они далеко не уедут!
Мари пытается дышать глубже, считает до десяти, цепляется взглядом за разделительную полосу на дороге — как утопающий за соломинку.
Бесполезно.
Нужно остановиться.
Перевести дух.
Восстановить дыхание.
Вернуть мозги на место.
- Что случилось? - Наттгрен опустил подбородок на её плечо, как только мотоцикл, замедляя ход, скатился на обочину дороги и остановился. Мари, не закрывая глаз, чтобы не терять равновесия, удерживала мотоцикл от падения, пока боковая подножка не упёрлась в твёрдую придорожную поверхность. И лишь затем стащила шлем, сомкнула ресницы и задышала глубоко и ритмично, пытаясь успокоиться и взять себя в руки.
Она до крови прикусила губу, потому что от очередного касания тёплого дыхания Петера у неё аж в глазах потемнело.
- Ты и вправду дурак или прикидываешься? - голос отказывался повиноваться. Голова непроизвольно повернулась в сторону хлопотного пассажира и где-то на полуповороте губы встретились с другими губами — не менее горячими, чем руки, обнимающие талию.
- Что, прямо здесь и прямо сейчас? - выдохнула Мари, когда ей позволили перевести дух.
- Ты это о чем? И вообще - куда мы несёмся? Мне нельзя далеко забираться - завтра вечером концерт, а с утра репетиция. Может, как-нибудь в следующий раз?- Петер подмигнул, отодвинулся подальше, убирая руки с её талии.
Стало холодно, пусто и непонятно: что это было? Разве не звучало в словах Петера приглашение продолжить вечер за более интересным занятием, чем полоскание рта алкогольными коктейлями?
«Повелась, как школьница! Возомнила о себе! Кому ты нужна?!»
Мари разозлилась и даже зарычала на пару с мотором, поворачивая в обратный путь. Попытались догнать друг друга на покрасневших щеках редкие, но горькие слёзы: нервы на пределе, а ситуация - как ни крути - унизительная. Поманили - и отвергли. Не стоило забывать главные правила хороших девочек! Хорошие девочки не следуют безропотно за незнакомцами по первому зову. Пошла, как зачарованная? Не жалуйся теперь на то, что обидели! Впрочем, кому жаловаться-то? Морису? "Ха-ха" три раза. Проклятье какое-то: как только рядом появляется привлекательный мужчина, в душу футбольным мячом в широкие ворота влетает боль!
Не дожидаясь, пока Петер покинет место за её спиной, Мари сорвалась вслед ночному ветру, бормоча проклятия и зарекаясь на будущее от подобных приключений. Ей наплевать — удержался ночной пассажир на ногах или приземлился на свою тощую задницу. «Не ври себе, Мари, вовсе она у него не тощая — есть за что подержаться в порыве страсти!»
- Приятно было прокатиться, - отсалютовал ей вслед Наттгрен, поднимаясь с асфальта, и шагая в сторону бара «Le touriste nour», продолжать прерванное занятие — наливаться коктейлями под завязку.
Петер даже не подозревал, что его шутка не удалась. Мучимый утренним похмельем, он проснётся в гостиничном номере, усеянном разбросанными вещами, и поймёт, что словно ядом отравлен этой женщиной. И отныне мысли его среди обыденной суеты очередного тура будут постоянно возвращаться к шальной ночи в окрестностях Квебека.
Хлещущий по щекам ветер.
Запах остывающей дороги и нежный аромат цветочных духов.
Шорох шин и звуки голоса отчаянной мотоциклистки.
Они будут мерещиться всюду.
Сводить с ума, злить, лишать сил, энергии, вдохновения.