В общем, всем нужна была встряска, смена обстановки. Забыть на некоторое время об ариях, увертюрах, танцевальных номерах, чтобы на долгожданной премьере выдать всё наилучшее, на что способна труппа. Отключить беспокойство о домашних неурядицах: возможно, пришла пора обратиться к семейному психологу. Морис долгое время отмахивался от этой возможности, но…Сейчас мысль о подобной консультации стучалась в душу, как настойчивый посыльный, которому хочется поскорее развезти все заказы сегодняшнего дня.
Похоже, смена обстановки удалась: Морис понятия не имел, как и во сколько попал вчера домой. И никак не мог сообразить, что за противный назойливый звук сверлит дыры в мозгу, болезненно реагирующему сейчас даже на самый незначительный шорох? Звук громил тишину спальни, выпинывал из благодатного забытья наижесточайшим образом: Морису казалось, что тысяча лилипутов пыталась отбойными молотками добраться до содержимого его черепа.
- Чёртов телефон! Кому ещё я понадобился?
Морис с трудом сфокусировал взгляд на телефонном аппарате, пару раз промахнулся мимо трубки, но с третьей попытки она сдалась, неловко устроившись в мужской руке.
- Лангелитье...говорите…
«О, боже! Что с моим голосом?!»
- Ты случайно не смотришь телевизор, Морис?
Словно ведром холодной воды окатили. Анна. Бывшая жена.
Любовь всей его жизни. Едва отболевшая боль.
Они развелись три года тому назад, но Лангелитье так и не научился полностью контролировать свои эмоции, когда приходилось общаться с золотоволосой красавицей, не простившей ему мимолётного романа.
Чёртовы папарацци и эти брехуны-журналисты раздули тогда из искры такой пожар, что вся благополучная репутация Мориса сгорела в одночасье. На этом пожарище, где ещё долго переливались жаром красные огоньки на чёрных головнях, Морис остался один.
Анна ушла. Хорошо ещё, что удалось отвоевать возможность видеться с сыном.
Затем и та, что послужила причиной разрыва с женщиной, которую он боготворил, решила, что для неё важнее собственная карьера, а не выслушивание душевных терзаний Мориса Лангелитье.
Если бы не работа, в которую он ушёл тогда с головой - дневал и ночевал в репетиционном зале — кто знает, может слава «волшебного голоса Квебека» канула бы в Лету?
Его спас мюзикл «По следам Лейва Счастливого». Упорные репетиции принесли свои плоды — мюзикл шёл с ошеломительным успехом. Сорвав бурные аплодисменты на премьере, и дав ещё несколько спектаклей на родине, труппа отправилась во всемирное турне. И в Париже Морис познакомился с Мари. И ожил. Понял, что в жизни есть смысл. Что он ещё кому-то нужен.
Любил ли он Мари?
Морис никогда не задумывался об этом, хотя слова «Я люблю тебя» частенько срывались с его губ ночной порой...
Это было совсем иное чувство, чем то, что он испытывал к Анне. Он ощущал себя уверенно и комфортно рядом с парижской журналисткой. Покой на душе после долгих месяцев рефлексии дорогого стоил— к чему заниматься самокопанием снова?
И что такое любовь? Нужна ли она вообще? Страсть и обожание отступают, как волны прибоя и остаются привычка, пустота или боль.
Нет, он не хотел задумываться о том, любит ли он Мари...
- Ты слышишь меня, Морис?
«Боже мой! Тебя только глухой не услышит!»
- Конечно, Анна, я - весь внимание. Вообще-то я спал…
- Полдень на дворе! Ты приобрёл дурные привычки, Морис!
- Давай оставим в покое мои привычки. Что такого могло произойти в мире, ради чего ты не поленилась набрать забытый номер?
- Включи музыкальный канал — узнаешь. Вот прямо сейчас и включи. А то рискуешь опоздать…
Короткие гудки острыми гвоздями впились в терзаемый похмельем мозг.
Лангелитье потянулся за пультом. Каждое движение было подвигом. Возникло ощущение, что он оказался в кабине падающего с предельной высоты вертолёта - так кружилась голова. А руки? Они тряслись безостановочно, словно лилипуты, долбившие несколько мгновений назад череп Мориса, переместились в туловище и их пневматические отбойные молотки вознамерились познакомить его с пляской святого Витта. Сесть, встать, наклониться - невыполнимые команды. Суставы скрежещут, словно корпус робота, которому давно не делали техническую смазку.
Наконец, телевизор сдался: поймал сигнал с пульта и даже включился на нужном канале. Морис нашел в себе силы, чтобы оторваться от подушки и принять вертикальное положение.
«Сейчас бы минералки! Зачем эта сумасшедшая женщина разбудила меня и заставила включить телевизор?! С каких это пор дочь профессора консерватории увлеклась тяжелым роком?»