Пока кофе настаивался, прикрытый пухлой стёганой салфеткой, Мари пыталась вспомнить, где и когда попадалась ей на глаза любимая кружка…Потеряшка обнаружилась в самом предсказуемом месте: в рабочем кабинете, рядом с компьютером, и выглядела такой же отчаявшейся и одинокой, как и её хозяйка.
Кухонные часы в виде подсолнуха отсчитали достаточное количество времени для того, чтобы кофе заварился. Осторожно, словно распелёнывая спящего ребёнка, Мари сняла с турки нагревшуюся и чуть повлажневшую салфетку. Стараясь не пролить ни единой драгоценной капли, перелила исходящую лёгким облачком пара тёмно-коричневую жидкость в расписанную золотыми звёздами по ночному небу кружку. Головокружительный аромат в считанные секунды наполнил кухню, которую солнечные лучи, падавшие на поверхности гарнитура из светлого бука, окрасили в тёплый, чуть розовый цвет.
- Но это еще не всё, господа присяжные заседатели…- пробормотала Мари себе под нос и снова нырнула в заветный шкафчик.
Из его недр на свет божий появилась небольшая баночка-мельничка — пара круговых движений крышки, сопровождаемых чуть слышным скрипом — и вот уже тонет в горячей жидкости щепотка специй, превращающих вкус обычного кофе в невероятно изысканный, а изысканный кофе возводящих в ранг божественных напитков.
- Так, а что у нас с сахаром? - открывается следующая дверца, передвигаются банки и пакеты с солью и пряностями...
Вот она — сахарница. А в ней — о, счастье, небольшие квадратики кускового тростникового сахара. Окончательный штрих для превращения кофе в напиток богов.
Про сливки, натолкнувшие её на мысль о кофе, Мари в итоге так и не вспомнила.
Снова в гостиную, к огромному окну, подходить к которому боялась первое время после переезда к Морису. Не ожидала, что он живёт так высоко: в просторном и со вкусом обставленном пентхаусе фешенебельного дома. До Квебека рукой подать — он виден, как на ладони, с того небольшого возвышения, где расположился их микрорайон. Вид из окна - подарок для живописца: потрясающ во все времена года и в любое время суток. Но любоваться им Мари начала далеко не сразу.
В первый раз у неё тут же закружилась голова и перехватило дыхание. Казалось, что здание качается на ветру и пол «гуляет» словно палуба океанского лайнера при встречной волне. Со временем ощущение глубокой пропасти, лежащей у её ног, стало привычным. И место у окна превратилось в одно из любимых «убежищ»: стоило чуть задвинуть штору за спиной - и бытовые вопросы оставались где-то в другой вселенной, а время как будто начинало идти медленнее. Часами Мари могла следить за плывущими облаками, пытаясь увидеть в небесных просторах ей одной предназначенные знамения.
Прислонившись плечом к оконной раме, задумчиво отпивая кофе - глоток за глотком - она следила взглядом за тем, как далеко внизу отряхивается, словно искупавшийся в луже воробей, омытый дождём Квебек.
Кофе был непередаваемо хорош, но…
Курильщики поймут: это настолько въелось в кровь и плоть, что даже держа кружку двумя руками, Мари боролась с ощущением, что чего-то не хватает.
Сигареты.
Даже божественный вкус кофе не спас: теперь ей остро требовалась никотиновая добавка.
Курить было запрещено. Даже от мысли о сигаретах сердце начинало стучать, как барабаны туземцев перед охотой, в глазах темнело, а в висках неприятно свербило.
Не получается бросить к чертям собачьим эту поганую привычку. Не получается…Так радовалась, что пристрастие к сигаретам осталось в прошлом. Однажды как отрезало: прикурила очередную "палочку счастья" и аж поперхнулась - таким отвратительным показался вдруг вкус привычного табака. Отдала едва начатую пачку попросившей поделиться сигареткой девице у метро - и пошла дальше по жизни, ощущая, что рюкзак вредных привычек чуть облегчился. Получается, рано радовалась...
По всем приметам похоже, что она снова загнала поезд своей жизни в тупик. И зачем-то разобрала рельсы, лишив себя возможности вернуться хотя бы в один из тех пунктов, где в этой самой жизни всё было ясно и просто.
А бывало ли в её жизни хоть когда-нибудь всё ясно и просто? В этом клубке переездов, недоразумений, приключений на пятую точку, депрессий, встреч и расставаний, отчаянья и триумфа — было ли место размеренности, покою?
Когда-то Мари сама гнала их прочь — как признаки начинающейся простуды. Размеренность и покой мешали творчеству. Но сейчас творить мешали напряженность и внутренняя тревога, подобно вулканическим газам поднимавшиеся из глубины души.
Времена переживаний обычно способствовали всплескам творческого вдохновения: подсказывали удачные рифмы, рисовали неожиданно яркие образы, подсовывали ёмкие сравнительные прилагательные. Нынешний душевный раздрай не был созидательным. Скорее он разрушал то, что казалось ей незыблемым, вечным. И причина-то у этого раздрая какая-то смешная: Морис уехал в турне, толком не попрощавшись. Всё из-за того, что накануне его отъезда они отчаянно поругались. Что там она кричала ему, задыхаясь в своём одномоментном гневе? Уже и не помнит…Но прекрасно помнит напряжённую спину Мориса.
Это как дежа вю: Париж и Анри, уходящий прочь от столика в кафе…
Видимо, кричала она что-то очень обидное, коли Морис вот уже несколько дней не звонит и не пишет. Подобное поведение ему совершенно не свойственно.
Мари вслушалась в окружающий мир: нет ли у него для неё вестей? Сигналов уведомлений о новом сообщении, позывных скайпа? Боясь их пропустить, она никак не могла сосредоточиться на работе. Тупо смотрела на открытое окошко файла с мигающим курсором и через некоторое время поймала себя на том, что правый глаз начал дёргаться в такт пульсирующей стрелочке.
«Позвонить первой?» - шальная мысль посещала её всё чаще.
Но гордыня возлегала на голове тяжёлой королевской тиарой и давила на мозг в самый неподходящий момент. А ещё — вольнолюбивая Мари боялась признаться себе в том, что чересчур прикипела к этому мужчине, стала зависимой от него. От зависимостей сложно избавляться — ей ли этого не знать?!
Снова и снова глаза возвращались к тому месту, куда убрана пачка сигарет, найденная при упаковывании вещей в Париже и вот уже третий год перекладываемая с места на место - так, чтобы Морис не увидел…
«Нужно выкинуть, чтобы не было соблазна!»
Не потребовалось много времени для того, чтобы достать припрятанную заначку с верхней полки книжного шкафа. Решительно смятая в праведном порыве пачка отправилась в мусорное ведро.
Знакомый звук пришедшего на электронную почту уведомления звонким колокольчиком прилетел из рабочего кабинета.
-Ну, наконец-то! - откуда взялась эта уверенность, что сообщение прислал именно Морис?
Хорошо, что дома была только Лаки — даже у бывалого матерщинника уши свернулись бы в трубочку, услышь он то многоэтажное ругательство, выданное хрупкой женщиной, обнаружившей что сообщение прилетело не от любимого мужчины, а от её литературного агента…