- Давай никуда не поедем — прошептал он… - Дождь, мокро, скользко, противно…Мир подождет нас ещё немножко…
Мир подождал.
Миллионы людей на планете Земля занимались своими делами и их не волновало, что делают Петер Наттгрен и Мари Амиди в это дождливое утро. Земной шар продолжал свое вращение. И только в заброшенной рыбацкой деревушке на шведском побережье Балтийского моря время словно остановилось.
Петер, разжав медвежьи объятья, решительно встал, достал дрова из плетённой клети под потолком и развёл огонь в печи-буржуйке. Хижина прогревалась медленно, но их подогревал ещё и внутренний огонь. Они не собирались противиться этому жару, но как истинные дети цивилизации, согрели сначала пледы на специальной металлической распорке над печкой, потом застелили ими топчан, передвинутый поближе к расходящимся от разогретого металлического тела «буржуйки» тёплым волнам и только после этого Петер позволил себе раздеться и избавить Мари от одежды…
Мелкая дрожь — словно тысячи порванных струн вибрируют внутри тела.
Это не от холода.
От возбуждения.
Обычно такое случалось после длительного воздержания, но о каком воздержании можно говорить сейчас, когда Петер угадывал каждое её желание и они могли быть вместе практически в любое время дня и ночи…
- Наттгрен… - в голос Мари прокралась хрипотца, сделавшая его ещё более сексуальным. - Ты боялся, что я перестала быть умалишенной? Могу тебя успокоить — я самая настящая городская сумасшедшая! Ты боишься?
- Я радуюсь, - улыбнулся Петер, и потянул её на себя. - Ну иди же! Будем сходить с ума вместе.
Не замечая неуютной погоды и неудобств своего временного пристанища, грея друг друга жарким огнём грешных тел, на вращающемся несчётное количество лет земном шаре двое занимались любовью.
Любовью, созидающей Жизнь. Настоящую. Не выживание, не борьбу за существование — сотрудничество, взаимопомощь, заботу, поддержку, взаимопонимание.
И пусть чьи-то лживые губы истрепали и опошлили слово, бывшее когда-то нежным и светлым. Сейчас, в этой старой рыбацкой хижине, Любовь стояла у изголовья и улыбалась. Босая. В истерзанных одеждах и с растрёпанными волосами. Прошедшая все круги ада — она дышала глубоко и спокойно.
Ей суждено жить, пока есть хотя бы двое, любящие друг друга так же искренне и безрассудно, как эти Женщина и Мужчина.
Неидеальные тела.
Неидеальные души.
Но Любовь сделала их прекрасными.
P. S. Вы спросите, куда делся Ангел-Хранитель, который полетел советоваться с Наставниками?
Вы разве не догадались?
Он вернулся.
Он снова наблюдает за Мари и время от времени тяжко вздыхает.
Ему было сказано: «Вмешивайся только в вопросах Жизни и Смерти.
С Болью и Любовью она в состоянии разобраться сама».
Ангелу-Хранителю немного скучно, но он знает, что его подопечная — та ещё штучка.
Ей ещё не раз понадобится его помощь — вот увидите!
Конец