— Целый уик-энд? — Он рассмеялся, изобразив изумление. — С чего бы это?
Я пожала плечами и ответила, что точно не знаю, хотя на самом деле прекрасно знала, чем вызвано мое желание. Все дело было в мамином романе с Саймоном. Я перечитывала его письмо снова и снова, и с каждым разом оно становилось все менее раздражающим и все более интригующим. Если я не запишу то, что с нами случилось, я могу подумать, что это была просто сказка. Но это была реальность! Звезды танцевали над нами. И мы любили друг друга.
Если бы мы с Эдом могли вырваться из окружающей нас повседневности, то с нами тоже могло бы произойти нечто волшебное. Конечно же, я не думала о том, что уже вышла за пределы обычной для меня реальности, — я целый год провела в общежитии и теперь у меня есть свой собственный тайный роман с санитаром.
— И куда бы ты хотела отправиться? — поинтересовался Эд.
— Куда угодно, — сказала я и, чуть помедлив, добавила: — В Корнуолл.
— Именно в Корнуолл? — спросил он.
— Почему бы и нет? — Я, конечно, умолчала, что уже подыскала сдающийся в аренду коттедж на вершине холма, с которого открывался прекрасный вид. Мы могли бы провести там все выходные, причем за весьма умеренную плату.
— Если мы вместе уедем на уик-энд, ты позволишь мне любить тебя все выходные напролет? — Эд лукаво улыбнулся и положил руку между моими коленями. — Каждую секунду?
Я оттолкнула его, но несильно, и то лишь потому, что не хотела позволить завести меня прямо в поезде.
— Хочешь меня трахнуть? — тихо спросила я.
— Если бы ты позволила, я бы трахнул тебя прямо здесь, — ответил он.
— Почему ты так сильно хочешь меня? — Признаться, я понимала, что не услышу столь нужного мне ответа, — что он, дескать, очень любит меня и с того момента, как мы увиделись, не может думать ни о ком, кроме меня. Но я все равно приготовилась к тому, что Эд скажет: «Ты сексуальна, ты прекрасна, ты то, что надо».
Вместо этого Эд пожал плечами и, широко улыбаясь, ответил:
— Думаю, что тебе это поможет.
Я откинулась на спинку сиденья, не осознавая, что глупо таращусь на него.
— Что, черт побери, это означает?
— Я делаю тебя чуть более раскованной. Если бы ты действительно провела уик-энд в постели со мной, тебе удалось бы наконец расслабиться.
Я моргнула, не веря своим ушам. Мне хотелось разораться на него или рассмеяться.
— И это все? Ты только поэтому хочешь меня? — спросила я. — О, продолжай, милый. Это так заводит.
— Я серьезно! Я считаю, что хороший секс позволит тебе отвлечься от личных проблем и быть более внимательной к пациентам и их бедам… — Эд замолчал, рассмотрев, вероятно, потрясение, читавшееся на моем лице. «Что может быть дальше от любви?» — с горечью подумала я.
— Так ты хочешь… помочь мне… — медленно произнесла я, — стать хорошим врачом?
— Вроде того. Да, — ничуть не смутившись, ответил Эд.
— Вау, — вырвалось у меня. Я вдруг почувствовала, что вот-вот расплачусь. Но не на его плече и вообще не в его присутствии. Похоже, самым умным решением было превратить все это в шутку.
— Ты меня действительно завел. Я уже влажная.
— Ваши билеты, — хмуро потребовал появившийся кондуктор.
Когда мы подошли к входной двери, все остальные уже собрались в кухне. Роксана жарила индейку, Алисия делала картофельное пюре, а Ди разливала по формам тесто для тыквенного пирога. Весь дом пропах домашним хлебом и подливкой со специями.
— Привет всем! Познакомьтесь с Эдом, — объявила я, чувствуя некоторую гордость. Я никогда раньше не приводила своих парней домой на выходные. Пусть это и не совсем мой дом. И не совсем мои родные. А Эд не совсем мой парень…
— Мы знакомы с Эдом, — заявила Алисия.
— Я не знакома с Эдом, — сказала Роксана и вытерла руки полотенцем, после чего обменялась с Эдом очаровательным-без-сомнения рукопожатием. В обтягивающем красном платье из шелка она умудрялась даже свою желтизну преподнести как удивительный бронзовый оттенок, за который люди еще и доплачивают.
Я показала на маленькое и пухлое создание в колыбельке, стоящей неподалеку от кухонного стола.
— А это Макс.
— Привет, Макс, — сказал Эд, садясь на корточки и начиная ворковать с малышом. — Можно подержать его? — спросил он и, получив от Ди разрешение, вытащил мальчика из колыбельки, поднял к лицу и наградил эскимосским поцелуем. Когда Макс ответил Эду улыбкой, тот, похоже, был окончательно покорен. Он щекотал ребенка, проводя носом по его щечкам, и широко улыбался ему. Я смотрела на них, не в силах отвести взгляд. И не только я, как стало понятно, когда я посмотрела на остальных, — все, казалось, были просто зачарованы поведением Эда. Я поняла, что ревную четырехмесячного малыша, который даже не мой.