Я пожала плечами.
— Ну, ты же его видел. Ему все равно.
— Идиот! — воскликнул Мэттью.
— Ты вовсе не идиот!
— Я имел в виду его.
— Ну, он вполне… самодостаточен, я думаю. И он не переживает ни о ком и ни о чем.
— И о тебе он тоже не беспокоится? — спросил Мэттью, и я, признаться, немного растерялась. Потом он добавил: — Как ты вообще могла так вляпаться?
— Я ни во что не вляпалась! Я просто немного запуталась. — Я смотрела, как Мэттью поднялся с тротуара и зашагал прочь. — Куда ты идешь?
— Я даже не представляю, как принять все это, — глухо произнес Мэттью. — И не знаю, что думать о тебе.
— Обо мне?
Он помолчал, стоя рядом со мной и подыскивая слова, но в конце концов лишь покачал головой.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива. Любой ценой. Но сможешь ли ты быть счастлива?..
— Я не идеальна! — внезапно закричала я, чувствуя, как слезы брызнули из глаз. — И думаю, что это в порядке вещей!
— Да все в порядке. Абсолютно все, — внезапно решил Мэттью. — Однако мне в твоем порядке делать нечего.
— Неправда! — крикнула я, вытирая лицо.
Мэттью открыл рот, чтобы ответить мне, но, видимо, передумал.
— Мне действительно пора идти.
— Вот так просто? Ты появился только для того, чтобы устроить мне выволочку, а теперь уходишь?
Он ответил мне официальным наклоном головы и протянул руку, чтобы застегнуть верхнюю пуговицу пальто. На самом деле она уже была застегнута.
— Всего доброго, Холли.
Обратно до дома я дошла довольно быстро. Снаружи я увидела Роксану, которая сидела на холодных ступенях, уставившись в темноту.
— Роксана? Что ты тут делаешь? Здесь холодно.
Она посмотрела на меня, и это было единственным ответом — взгляд голубых глаз с желтой каемкой белка.
— Роксана?
— Думаю, — вымолвила она наконец.
Я села рядом с ней на крыльцо, решив, что мне тоже не мешает подумать, но, в отличие от нее, вслух.
— Похоже, отношения с Эдом ведут в никуда. А Мэттью теперь меня ненавидит. Он ненавидит меня! — сказала я.
Роксана не ответила, и я посмотрела на нее, заметив, что красные пятнышки теперь рассыпаны по всей коже обеих ее рук. Я пригляделась. На шее Роксаны появились и другие пятна — неровные, синие и расцарапанные, словно она пыталась избавиться от зуда.
Наверное, Роксана почувствовала на себе мой изучающий взгляд и подняла на меня глаза, удивленно изогнув брови: что?
— Что? Ничего, — я постаралась ответить, не выдавая беспокойства. Было тихо, только смех Эда и девушек долетал из дома. Эда и девушек. Он был бы счастливее, если бы встречался с кем-то из них.
— Ты будешь рада, узнав, что я наконец-то проконсультировалась с врачом, — сказала она.
— Ты сделала это! Роксана, это же прекрасно, — обрадовалась я и тут же заткнулась, увидев ее лицо.
— В моей печени обнаружилась огромная неоперабельная «тень», которая оказалась раковой опухолью. Метастазы проникли в селезенку, диафрагму и легкие. Шесть месяцев — это все, что мне осталось.
«Приехали», — подумала я, делая глубокий вдох, как парашютист, собравшийся прыгать. Все мы находились в одном самолете, с мешками за спиной, и все прыгали один за другим: сначала мама с ее эмболией, потом мистер Бодли с асфиксией, а теперь еще и Роксана. Вот только что я делаю в этом самолете, если дико боюсь полетов и высоты?
— Они определили первичный очаг опухоли? — спросила я.
Роксана покачала головой.
— Они предполагают, что это печень, но клетки, взятые на биопсию… Как это называется, если врачи не могут сказать наверняка?
— Не дифференцированы?
— Именно.
«Все плохо, — подумала я. — Абсолютно все плохо. И кому какая разница, что Мэттью меня ненавидит, а Эд не хочет серьезных отношений? Роксана умирает. Но… мне нужно мыслить позитивно».
— Роксана, шесть месяцев — это среднее число.
— Я знаю. Некоторые живут меньше.
— Как насчет химиотерапии? — спросила я.
— Мне объяснили, что она не повлияет на продолжительность жизни. Химиотерапия положительно скажется на гистологии моей печени. А какого черта меня должно волновать, насколько хорошо будут выглядеть клетки моей печени на предметном стекле при аутопсии?
— Роксана, я знаю, что химиотерапия не действует на девяносто процентов людей, которые ее проходят. И все-таки это означает, что десять человек из сотни живут дольше шести месяцев! И ты можешь быть одной из этих десяти!