Она обняла и поцеловала Джекси, которая снова представила меня как «дочь своей лучшей подруги». Мне вообще-то нравился подобный способ знакомства. Слова звучали так, словно мама была жива.
— Насколько я поняла, ты сегодня обедаешь с Саймоном, да? Будете обедать втроем? — спросила Лизетт. Если она и знала об отношениях Саймона и Сильвии, то на ее лице это никак не отразилось.
— Наверное, — сказала я.
Лизетт сообщила, что они с дочерью Сашей собираются пойти за покупками в «Харродз» для поднятия настроения.
— У нее сейчас очень сложный период, на нее столько всего свалилось. Ее бросил парень, и она не знает, что ей делать со своей жизнью. От всех этих переживаний страдает учеба в Лондонской школе экономики. А теперь еще Саша собралась стать поэтессой, как ее тетя Джудит. Передай Джуд, чтобы она больше не пыталась помочь ей. А вот и он!
Это действительно был он. Саймон Берг. Человек, которого любила моя мать. С легкой улыбкой на губах он шел к нам через вестибюль «Коннота» — смуглый и щеголеватый, с подтянутым животом и четкими чертами лица. Он был одет в серый костюм с бордовым галстуком. По сравнению с ним папа был слишком полным и несколько бледным. Да, еще меня удивило, что у Саймона узкие плечи. Я представляла его более основательным и сильным.
— Привет, Джекси, — сказал он, подходя и целуя ее. — Ты, как всегда, прекрасна.
Потом он скользнул по мне взглядом и, не скрывая удивления, повернулся к Джекси.
— Саймон, это дочь Сильвии, — представила меня Джекси, подталкивая вперед.
— Дочь Сильвии Беллинджер, — добавила я на тот случай, если он забыл, и пожала ему руку. — Холли.
Саймон выглядел ошарашенным: он не произнес ни слова, удерживая мою ладонь чуть дольше, чем следовало бы для обычного рукопожатия.
— Здравствуй, Холли, — произнес он, наконец справившись с собой.
То, как он смотрел на меня, сразу объяснило, почему мама в него влюбилась. Я почти физически ощущала взгляд Саймона — пронзительный и мягкий одновременно.
— Я лучше проконсультируюсь у портье, как нам найти самые главные магазины, — сказала Лизетт. — Мы с Сашей плохо ориентируемся в городе.
— Как твоя мать? — спросил Саймон, когда Лизетт направилась к конторке.
Я взглянула на Джекси, которая изучала то ли люстру, то ли лестницу, лишь бы не смотреть на нас. Внезапно я все поняла: Джекси хотела привести меня на встречу с ним, потому что она никогда не говорила Саймону, что в последний раз видела Сильвию, когда подбирала ей одежду для похорон.
— Она… умерла, — запинаясь, ответила я.
— Она умерла? — повторил Саймон, и его глаза расширились от ужаса.
Я кивнула, не сводя с него взгляда, зачарованная выражением его лица. Он выглядел неподдельно расстроенным.
— Она погибла, попав в автокатастрофу, — объяснила я. — Это было два года назад.
— Два года назад? — спросил он, поворачиваясь к Джекси. — Почему я об этом слышу только сейчас?
— Я не знала, как сказать тебе, — ответила она.
— Просто сказать! Просто сказать мне правду! Господи, неудивительно, что ты не стала врачом.
Неожиданно вернулась Лизетт, болтая о «Харродс» и предстоящей прогулке по его отделам.
— Милый, с тобой все в порядке? — спросила она, но Саймон даже не улыбнулся в ответ. Теперь его лицо выглядело совсем по-другому: самоуверенность, еще минуту назад светившаяся в его карих глазах, сменилась напряжением. Я не могла понять, было ли это выражение печали, сожаления или простого страха. Возможно, это было смешанное чувство, вызванное неожиданным известием.
— Я в порядке, — глухо произнес он, обнимая жену за плечи. — Иди и потрать кучу денег.
— Вот теперь я вижу, что ты не в порядке, — захихикала Лизетт. Она была единственной из нас, кто мог сейчас смеяться.
— Ты злишься, — заметила Джекси чуть позже, когда мы уже сидели с Саймоном в ресторане.
Я подняла свое меню в кожаной обложке, чтобы спрятать за ним лицо. Этот разговор они должны были вести наедине. Я справилась со своей задачей: сообщила плохую новость. Можно мне теперь уйти?
— Ну а чего ты ожидала? Я чувствую себя выброшенным на обочину за ненадобностью, — сказал Саймон.
— Мы все выброшены на обочину, — ответила Джекси.
«Откровенно говоря, выброшенной на обочину оказалась я одна», — раздался в моей голове мамин голос. Я изучала меню в поисках чего-то не запредельно дорогого. Двадцать фунтов за тарелку жареных аспарагусов? А что, тарелку потом можно забрать с собой?