Ди вздохнула и захлопнула крышку кофеварки чуть резче, чем следовало бы.
— Ты прекрасно знаешь, что его зовут Винсент Оорспронг.
— Ну да. Винсент Маленький Член.
— «Оорспронг» значит «маленькая весна»! — закричала Ди.
— Я перепутала, — с притворной виноватостью признала Роксана. — Кстати, хочу тебе сказать… Я не знала, что Ван Гог датчанин. Всегда думала, что он из Орли.
Она посмотрела на меня и подмигнула.
Пока кофеварка фильтровала кофе, я наблюдала за Ди, взбивающей крем для бананового пирога: меренгу из яичных белков, ванили, сливок, щепотки соли и чашки сахара. Поскольку электрический миксер был сломан, Ди старалась как могла, вручную взбивая липкую массу в облако пены.
— Насчет нашей семьи, — сказала Алисия со своего места за столом. Она, как и Роксана, мало интересовалась процессом приготовления пирога. — У нас есть семейная история о том, кто смешно танцевал?
— Я могу вспомнить только Гейба. У него абсолютно отсутствовало чувство ритма. Он был ужасным танцором. И вообще, он был хоть и ненамного, но хуже твоей матери.
— А он когда-нибудь начинал танцевать неосознанно?
— Да уж, эти движения осознанными не назовешь, — сказала Роксана. — Ты точно не из семьи танцоров, милая.
Диотима подняла взгляд от предмета своих бешеных усилий.
— Кое-кто из нас танцует. И даже бальные танцы.
— Это ты взяла от меня, детка, — довольно усмехнувшись, заметила Роксана.
До тех пор пока Алисия не упомянула о танцах, я совсем забыла о ее страхе перед хореей Хантингтона, которой может болеть ее мать. Теперь я была готова вернуться хоть к бальным танцам, хоть к Винсенту Оорспронгу.
— А мама… она ненавидела правительство? — спросила Алисия.
— Мэдди? Ну, она была не в восторге от республиканцев, если ты об этом, — ответила Роксана.
Алисия отодвинулась от стола.
— Вообще-то у меня есть некоторые догадки.
— Насчет республиканцев?
— Насчет мамы! Я однажды приехала к ней в Орегон, в коммуну, — начала Алисия. — И больше никогда не захочу туда вернуться. Она живет с какими-то сумасшедшими женщинами, у каждой из которых наверняка было не одно нервное расстройство, прежде чем они решили переехать туда, бросив мужей и детей. Однажды ночью я проснулась от голода и спустилась вниз, решив перекусить. Было три часа ночи, а мама стояла в гостиной, включая и выключая свет. Сначала я подумала, что она страдает лунатизмом, но Мэдди прекрасно понимала, что делает. Она сказала, что заметила, как соседи мигают светом в своей гостиной, и решила с ними пообщаться, хотя и не знала азбуки Морзе. Единственные соседи жили в нескольких милях от ее дома, но, когда я посмотрела в окно, стало понятно, что мама не врет. В доме на холме действительно мигал свет.
Ди залила меренгу в форму для пирога, добавила бананы, отправила форму в духовку и выставила необходимую для выпечки температуру. Я присела рядом, ожидая, когда пирог зарумянится.
— Алисия, по поводу твоих теорий… — попыталась остановить ее Роксана.
— Потом мама сказала: «Давай сменим частоту и посмотрим, как они отреагируют». Она мигнула светом трижды, и ей ответили три раза.
— Алисия, ты знаешь…
— Вот я и думаю, что это может означать? Кто перемигивается светом в гостиной посреди ночи только для того, чтобы развлечься? Разве что те самые люди, которые делают бомбы и оставляют их под мостами, или в высотных зданиях, или в…
— Мэдди когда-нибудь говорила тебе о том, что она лесбиянка? — перебила Роксана.
— Что?.. — Алисия застыла в изумлении.
Ди перестала протирать стол.
— О чем ты говоришь? — Алисия напряженно смотрела на Роксану.
— О твоей матери. Мэдди гомосексуальна!
— И когда это с ней случилось?
— Она всегда была такой.
Кофе был готов, из-под крышки вырывался пар. Ди начала расставлять на столе чашки и блюдца, стараясь делать это бесшумно.
— Она знала это, когда выходила замуж за моего отца? — спросила Алисия.
— У нее был серьезный роман с женщиной до того, как она познакомилась с Фрэнком. Но она сказала, что хотела бы вести более традиционную жизнь.
— Ага. И устроила мне вот это, — пробормотала Алисия.
— Она старалась любить твоего отца. Но они не очень подходили друг другу. Твоя мать, несмотря на взбалмошность, великолепная поэтесса. А Фрэнк никогда не признавал ее таланта. Он просто занимался зарабатыванием денег. Звучит так, словно я обвиняю его. Но на самом деле все иначе. Он хороший человек, и у него были серьезные намерения. Но он… — Роксана открыла рот, чтобы добавить что-то, но внезапно передумала. — Ты, кажется, хотела о чем-то спросить.