– Хорст, если всё будет совсем плохо, ты знаешь, что делать, – она жестом остановила встрепенувшегося было и попытавшегося что-то сказать Хоря, – это мой долг, и тебе его не закрыть, ты сам всё понимаешь не хуже меня. Я сдвинула пласты, мне их и на место ставить. Надо же, как бывает – всего-то и хотела, что нахального мальчишку проучить, а вот что получилось…Недаром меня сюда так тянуло…прямо к прорыву…
Кассандра вздохнула, вытащила их кармана какие-то амулеты, пересчитала их, потрепала по пушистому загривку кота, незаметно как и когда пристроившегося рядом, безрадостно усмехнулась и вышла за дверь. Я сделала было шаг вслед за ней, но почувствовала на плечах тяжёлые руки Хоря и остановилась: если уж он не лезет, то я-то куда со своими скромными способностями…
Следующие полчаса показались мне самыми длинными в жизни: за стенами дома что-то шуршало, подвывало, скрипело и стонало. Иногда слышался голос Кассандры, гортанно выкрикивающий какие-то длинные и совершенно непонятные фразы, ответом на которые был утробный и невероятно мерзкий хохот. Мы с Хорём вслушивались и бесились от невозможности помочь, я даже пару раз взглянула на любимую и не раз опробованную в деле чугунную сковородку, но потом представила себя, в боевом экстазе размахивающую сковородой посреди серой мглы, и поняла, что неведомый туманный монстр если и помрёт, то исключительно от смеха. Тоже, конечно, вариант, но проверять, сработает ли он, как-то не тянуло. Визг за окном поднялся до каких-то немыслимо высоких нот, так, что даже уши заложило, а потом внезапно с лопнул, как рвётся очень сильно натянутая леска, если на крючок вдруг попалась слишком крупная рыба.
И всё внезапно стихло: морозные кружева на стекле стали таять и как-то очень быстро исчезли, не оставив после себя ни капли влаги, а за окном робко подала голос какая-то первая, видимо, самая смелая (или самая глупая) птица. Я взглянула на Хоря и, увидев его согласный кивок, выскочила на крыльцо. Ни во дворе, ни возле трактира, ни у колодца не было ни души, что, в общем-то не удивительно, и только возле недавно врытой, новой, еще даже не потемневшей от дождей коновязи на траве ничком лежала хрупкая фигурка, издали похожая на сломанную куклу.
Я бросилась к Кассандре, но меня опередил Хорь, вихрем слетевший с крыльца и рухнувший на колени возле ведьмы. Он склонился над ней, быстро сканируя как-то неправильно лежащее тело с помощью неизвестного мне амулета, а потом тихо прошептал:
– Эх, Кэсси, Кэсси…Ну почему всё так? Зачем тебе понадобилось ехать сюда? Чтобы помереть у меня на глазах? Ведьма ты бессовестная, вот что я тебе скажу…
– Не ворчи, старый бродяга, – хрипло отозвалась Кассандра, и в углу её рта показалась капелька крови, – так уж, видно, решил Странник, в которого я никогда в жизни не верила. Но не будем терять времени, его у меня не так уж и много…Где Розалинда? Позови её, Хорст, ты знаешь, так надо…
Хорст повернулся, нашёл взглядом меня и повелительным жестом велел подойти, хотя приближаться к умирающей ведьме – дело опасное и чреватое самыми разными последствиями. Всем известно, что ведьма не может спокойно покинуть этот мир, не передав свои знания преемнице: иначе ждёт её и смерть тяжкая, и посмертие ничуть не лучше. Я, находясь в трезвом уме и твёрдой памяти, никогда бы этого не сделала, но сейчас, вместо того, чтобы со всех ног припустить куда угодно, лишь бы отсюда подальше, сделала несколько нерешительных шагов и опустилась на траву возле Кассандры. Она облегчённо перевела дыхание: видимо, до конца не была уверена, что я рискну подойти. Закусив губу, она повернулась и взяла меня за руку, а Хорст подсунул ей свою здоровенную ручищу под спину и помог приподняться.
Было понятно, что Кассандра умирает и держится только невероятным усилием воли, но даже при этом хватка у её небольшой изящной ручки была стальная. Она помолчала, видимо, справляясь с болью, а потом неожиданно чистым мелодичным голосом заговорила:
– Я, Кассандра дель Строцци, графиня Ариано, признаю присутствующую здесь Розалинду своей дочерью со всеми вытекающими из этого обязанностями и правами наследования. Свидетелем будет Хорст ван дер Ларсин, и да станет Странник на страже моей последней воли.
Не успела я сказать хоть что-то, ошарашенная всем происходящим, как Хорст, подозрительно шмыгая носом, взял кинжал и сделал надрез на моей ладони, приложив его к окровавленной руке Кассандры. В тот же миг у меня перед глазами взвился цветной вихрь, сметённый приступом такой адской боли, что я рухнула на траву рядом с застывшей Кэсс.