— Можно я с тобой сфотографируюсь? — заржал Костик — наш охранник.
Я торжественно направилась собирать свои вещи, коих может и немного, но я же должна эпично уйти, вот и коробочку у бабы Нади — нашей уборщицы выпросила. Когда она была заполнена уже на треть, к лифту раздались грузные шаги — польско-белорусский шкаф ушел и голосом шефа:
— Самойлова, в мой кабинет! — раздалось на весь этаж и я, откинув журнал в ту же коробку, гордо направилась в кабинет шефа.
— Земля тебе пухом…, — наигранно скорбно прошептали мне в спину, надо же, как попали-то…
— Проходи, — неожиданно мягко заговорил начальник, когда я закрыла за спиной дверь, — Присаживайся…
— Можно две недели не отрабатывать? — перешла я сразу к делу, не желая тянуть резину, устала, домой хочу.
— Самойлова, может тебе отдохнуть, а? — участливо поинтересовался шеф.
— Я клиенту нахамила, — напомнила спокойно я.
— Ну с кем не бывает, — пожал плечами мужчина, — У тебя наивысший процент прибыли, мне тебя увольнять совсем не хочется, так что давай, иди домой, а в понедельник с новыми силами…
— Не уволите? — мрачно спросила я, надеясь на последний…
— Нет, — отрезал он и выставил меня за дверь.
Стоя у порога шефовского кабинета, я не понимала, как так получилось, что я осталась в этом чертовом офисе.
— В смысле "Нет"? — я недовольно обернулась и посмотрела на табличку с черными буквами "Лукьянов А.А.", которая хранила молчание и отвечать мне не собиралась.
— Тебя что, не уволили? — удивились коллеги.
— Это ненадолго, — многообещающе проговорила я и улыбнулась так, что даже охранник Костя — в прошлом военный и в принципе человек морально закаленный, вздрогнул.
Подхватив верхнюю одежду, я захлопнула дверь своего скромного кабинета и направилась на выход. Отдохнуть, так отдохнуть.
В голове крутились различные варианты эпичного ухода, которые я могла бы попробовать осуществить в понедельник. В конце концов, терять мне нечего, могу я хоть что-то запоминающееся напоследок сделать?
Я вдруг задумалась, надо бы и рыбок куда-нибудь пристроить. Будет обидно, если они помрут по моей вине. И вещи… Что будет с моей коллекцией плюшевых зверушек? А с книгами? Родителям точно все это не сдалось, выбросят… Значит, я кому-нибудь это все отдам.
Дома я долго рассматривала снимок, который отобрала у доктора, точнее просто не отдала. Брат всегда говорил, что мозга у меня нет, а тут вроде как доказательство — вот он. И небольшое пятнышко, которое в перспективе убьет меня через пару-тройку месяцев, как повезет. А страха так и не появилось. Может, потому что мне кучу раз угрожали смертью — за царапину на машине или за разбитую любимую мамину вазу. Никто меня не убивал, естественно. Вот и к опухоли у меня сложилось такое же отношение. Вроде как она кричит мне: «Лен, тебе хана!», а я только хихикаю в ответ.
Осознание нагрянуло, как немцы, неожиданно и почему-то среди ночи. Когда на фоне стресса появилась бессонница, еще бы ему не нагрянуть. По потолку мелькал свет от фар мимо проезжающих машин, а у меня сна ни в одном глазу. Чем еще заняться, как не самокопанием? Это я зря, конечно, но при мысли, что прожитые мной годы претендовали на звание самых никчемных, становилось в разы хуже. На третьем десятке я умудрилась заработать лишь опухоль мозга — жилплощади у меня своей не было и работы, которая не вызывала бы у меня желания вскрыться перед началом новой трудовой недели тоже. С родителями я не общалась с тех пор, как умер брат, единственный человек в этой ненормальной семейке, который меня ценил, любил и действительно заботился. Если умница спортсмен братик всегда был самостоятельный и взрослый, сам решал, чем ему заняться и куда податься, то я была отцовской неудачей. Никогда у него в роду девки, видите ли, не рождались, всегда только пацаны и даже у братьев его все поголовно мальчики. Одна я выпилилась и с какого-то черта девочкой родилась, виновата в этом, конечно, была я. А раз в штанах нет необходимого, то и на свое мнение я права не имею. Потом на горизонте появился папин партнер по бизнесу, у которого как раз сын моего возраста и любимые родители решили, что это неплохая возможность выйти в плюс. Я думала иначе. Какой был скандал, когда я прямым текстом заявила их Ванечке, что он мне противен. На защиту встал брат, который собирался после вуза забрать меня к себе. Не успел. Его жизнь оборвалась в один из летних вечеров, когда он возвращался домой и его сбил какой-то нетрезвый водитель. Я думала с ума сойду, лишившись единственного дорогого мне человека, но время все притупляет и боль тоже. А родители довольно быстро отошли от потрясения и возобновили свои планы на меня… На пороге вновь появился Ванечка номер два, я даже не спросила, как его там на самом деле зовут. Это был второй самый большой скандал в доме, тогда-то мне и высказали все, что не могли, пока я была за братской спиной: и тварь я не благодарная, и в роддоме меня оставить надо было, семью не позорить, и не на что негодная я. Мне поставили условие: или я выхожу за этого напыщенного индюка в костюме, или вали на все четыре стороны. Они ожидали, что я испугаюсь. Они удивились. И уже четыре года я их не видела из шести, что с ними не живу.