– Ну а ты отправилась ко мне? – спросила Уля.
– Ваши наблюдательные пункты глаза и уши этого места. Я подумала, что мне может повезти.
– Ну такое себе везение. – Уля снова включила реальную картинку на экране. – Как я могу помочь?
– Если они смогут летать, то нам нужно подготовится к этому, потому что забор будет бесполезен.
– Уля, ты уже закончила смену? – вдруг донёсся голос из стоящей на столе рации.
– Да. – сразу же отозвалась девушка.
– Всё спокойно?
– Да. – также односложно ответила она.
– Катя идёт на смену, но она немного задержалась. У нас новенькие, она проводит инструктаж. Справишься?
– Без проблем. – отозвалась Уля и отключилась.
Новеньких привозили всё реже и реже, мало кто мог продержаться в новом мире, населённом невиданными тварями, которые к людям испытывали по большей части гастрономические пристрастия. Но порой отдельным счастливчикам выпадал джекпот и измученных запуганных людей привозили в карантинную зону, где шли долгие безопасные и сытые часы, пока не приходили результаты анализов. А потом наступал день икс, когда их впускали в город и тогда кто-то из наблюдателей проводил экскурсию и рассказывал о здешних порядках.
– Ну что, посмотрим, появлялись ли такие штуки в других пунктах наблюдения? – Уля перевела взгляд на Лилинг.
– Как? Пересматривать километры видео?
– Нет. Есть старый добрый бумажный журнал. В мире почти что рухнувших цифровых технологий пригодилась старая тетрадка. В журнал мы заносим всё необычное. Что видели и на какой минуте.
Катя с Крис, встретив у ворот опасливо оглядывающихся двух мужчин и трёх женщин, помахали им и поманили поближе к «информационной стойке», как между собой называли вагончик, где в силу возможностей был организован центр минимального документооборота, и если у человека были любые документы, то они фиксировались, и взамен выдавался единый паспорт, больше похожий на зачётную книжку, где прописывались все известные сведения.
– Просто так удобнее, – переписывая имена и фамилии вновь прибывших, сказала Катя, – врачи, учёные, военные, полицейские среди вас есть?
Люди вразнобой отрицательно помотали головами, только одна полная женщина с измождённым лицом и запуганным взглядом подала голос:
– Я поварихой была там. Олька меня зовут.
– Отлично, повара нам очень нужны. Особенно если умеете из скудного набора сделать хороший ассортимент блюд.
– Я помню, мы чай из еловых веток даже делали, – печально усмехнулась женщина, – если надо готовить, буду готовить, всё что надо буду делать, – в голосе женщины блеснула слеза, – только бы не обратно.
– Оля, не плачьте, теперь всё будет хорошо, – Катя помолчала, – ну насколько может быть хорошо в нынешней обстановке. Сейчас я заполню все документы, а Крис вас проводит в ваш дом, он у вас один на всех будет, но разместитесь, я думаю.
– Так-то уже какое-то время вместе. Так-то по дороге все нашлись. – угрюмо сказал один из мужчин.
Вдруг от ворот протянулся однократный глухой сигнал, завертелись красные фонари, видные из любой точки лагеря и послышался звук, словно по земле тащили что-то тяжёлое.
– Позвольте узнать, что это? – спросил второй мужчина.
– Как вас зовут?
– Мединский Ярослав Андреевич.
– Это вернулись ребята с вылазки, ничего необычного.
– А почему они так свободно заходят? Ведь мы провели столько часов в карантине?
– Потому что они там и живут. Они не заходят сюда, мы не выходим туда. Есть надобность зайти или выйти, всё только через анализы и ожидание. Но, как правило, им редко нужно внутрь. Там созданы для ребят комфортные условия.
– Зачем они это делают? – спросил Мединский.
– Потому что нам нужно что-то есть и запасы нужно всё время пополнять, лагерь был готов наполовину в начало повальной пандемии. – закрывая журнал, сказала Катя. – Вручаю вас Крис, а то я и так уже опаздываю.
Кристина еле вырвавшаяся из капкана смерти и чуть не сгоревшая в агонии болезни, довольно медленно приходила в себя и прошедшие несколько месяцев постоянно чувствовала слабость. Но лежать в четырёх стенах вагончика, где она поселилась с Толоконниковым, было невыносимо. Миша приходил ночевать редко, он вместе с другими думал над стратегией расширения и расчистки близлежащих земель от долбиков. Да и для Кристины он стал лишь заботливым другом и дрожал над девушкой как над хрустальной вазой, предугадывая каждое её желание. Поначалу Кристине это даже льстило, но потом она начала злиться, потому что в этом огромном широкоплечем мужчине она совсем не хотела видеть дуэнью. И окончательно возненавидев однотонные стены, Кристина, как только смогла ходить, нашла себе самое несложное задание и теперь сопровождала прибывших по новым домам.