Даша
Я стояла у окна в процедурной, схватившись за подоконник, и пыталась отдышаться. Не понимаю, за что он со мной так? Что я ему сделала? Не верю, что он по-прежнему злится за вмятину на машине, возникшую по моей вине, когда мы столкнулись по дороге на свадьбу. Настоящую злость ощущала только тогда. Все остальное — какой-то абсурд.
Если не за это, то за что? Ну не за происшествие же в туалете? Наверняка он о нем и не помнит. Я почти уверена.
Если предположить, что Ольга Александровна права, и у Дмитрия Сергеевича чувства к Тане (а это, скорее всего, именно так, зачем ей врать?) то там, на свадьбе, просто произошел небольшой срыв, а я всего лишь попалась под руку.
И снова тот же вопрос: за что?
Я же не ругаюсь, когда он придирается до любой мелочи, хотя внутри все кипит, я молчу и, сжав зубы, терплю, чтобы ни дай Бог не сорваться. Уже неделю я пашу, да-да именно так, не работаю, а вкалываю, в отделении экстренной нейрохирургии. И это вам не терапия, и даже не кардиология, где я уже проходила практику. Здесь очень сложно, очень ответственно и очень тяжело морально.
Но я вроде бы справляюсь. Опять же, на мой взгляд. Везде успеваю, все задания выполняю вовремя, работаю на износ. Вряд ли у кого-то из моих сокурсников подобная практика. Я созванивалась один раз с Викой. Она практикант в районной поликлинике. Относительное спокойствие.
Но я не жалуюсь. Те знания, что мне дает Дима, то есть Дмитрий Сергеевич, они бесценны. Потому что в медицину я пошла не просто так, а по велению души. Я и хочу получить максимум от этой практики. Вдруг в следующий раз буду скучать уже в поликлинике.
Вот! Дашка! Вот твоя цель. И не забывай, зачем здесь. Плевать, что иногда его голос вымораживает, что некоторые задания на грани возможного, что во взгляде зеленых глаз мелькает плохо скрываемое разочарование. Ты здесь, прежде всего, ради себя. А он, многого требуя, дает в сто раз больше. Вдохнула-выдохнула и шуруй работать.
А слезы… слезы прибереги до дома. Там, в уютной спальне графского особняка, можно выплеснуть все в мягкую подушку.
— Дарья. — Вот и он. Хорошо, что я уже собралась и готова к очередной стычке. — Извините, я погорячился. Вы все правильно сделали. Это я не сразу сообразил, в чем дело.
Я аж перестала дышать, слушая его необычно мягкий голос.
Все дело в том, что у меня произошел конфликт с родственником пациента в операционной. Мужчина так нервничал, что позволил себе крики. Я спокойно ждала, пока он выплеснет негатив — привыкла так делать. Не люблю скандалы, не умею затыкать рот. Мне проще переждать, а потом человек и сам в большинстве случаев понимает, что был не прав. По крайней мере, по моему опыту.
Но Дмитрий Сергеевич посчитал, что мое поведение лишь способствовало развитию скандала. Появился из операционной и резко осадил мужчину. Потом уволок меня и так же резко отчитал, вопрошая, когда же я уже перестану прятать голову в песок. О чем он, я так и не поняла. А сейчас вон пришел с извинениями.
— Ладыгин, ну тот, что на вас орал в коридоре, просил передать свои извинения и сообщил, что неплохо бы иметь побольше таких сотрудников, — сообщил он неожиданное известие.
— Вы серьезно или опять издеваетесь? — решила переспросить и тут же пожалела.
— Опять? Дарья, я ни одного дня над вами не издевался. Вы действительно так считаете?
Вот и все, моя храбрость куда-то бесследно испарилась. Отрицательно покачала головой, отводя взгляд. Потому что не могу смотреть, как внезапно темнеют его глаза.
— Конечно, нет, Дмитрий Сергеевич. Простите, — промямлила как всегда.
— Ооо! Когда же это кончится? — внезапно зарычал он, поднимая кверху руки.
Не знаю, о чем он, но хочется, чтоб кончилось прямо сейчас. Поэтому постаралась сбежать, обходя бочком, пока его красивые глаза закрыты.
Не успела. Открыл, когда я уже почти проскользнула мимо. Окинул взглядом с головы до ног и сделал шаг в мою сторону. Я — назад. Но за спиной стена.
Кролик перед удавом? Да, наверное.
Всего на секунду мелькнула мысль, что он сейчас прижмет меня всем телом к стене, а потом развернет к себе спиной и повторит то, что делал в ординаторской с Ольгой Александровной.
По телу расползлась приятная истома, стоило только это представить. Ноги едва не подкосились, руки затряслись, а взгляд заволокло.
Его кулак впечатался в стену.
— Дарья! Ооо! Лучше вам сейчас же уйти.
Я не стала спорить. Опрометью бросилась к выходу, от пульса в ушах не слыша, что он еще говорит. Мне и самой надо бежать от него, от тех, чувств, что рождаются рядом с ним. Потому что мама была права — я озабоченная тварь.
Выскочила в коридор и столкнулась с Ольгой Александровной. На ее немой вопрос резко покачала головой и прошла мимо. А она вошла туда, где остался Дима.
Мое желание сбежать резко пропало. В груди вспыхнуло горячее пламя, обжигая внутренности. А если он сейчас сделает это самое с ней? То, о чем я только что мечтала.
Я резко остановилась.
Нет, они не посмеют! Ведь нет же? Или закроются? Вряд ли данное действие займет много времени. Рванула назад и дернула ручку, ожидая, что кабинет уже заперт, дверь распахнулась, и я валилась внутрь, вызвав на их лицах небывалое изумление.
Мне стало стыдно, как никогда. Даже хуже, чем в тот раз. Щеки вспыхнули. Надо бежать! Но тогда и они догадаются, зачем я ворвалась. Набрала полные легкие воздуха и прошла к шкафу с лекарствами. Взяла лоток и, не глядя, составила на него несколько препаратов и шприцы.
Перед выходом все-таки промямлила «извините» и покинула помещение. Вслед за мной это сделала и Ольга Александровна. Лишь тогда я облегченно вздохнула. Но, как оказалось, рано радовалась. Дмитрий Сергеевич решил добить.
— Дарья, вернитесь, пожалуйста, в процедурную, — произнес громко, и я не решилась ослушаться. Низко опустив голову, вошла внутрь.
— Что?
— Поставьте препараты на место, будьте добры.
— Но…
— Дарья!
Вместо нелепого «слушаюсь» молча вернула лекарство в шкаф.
— Можно идти?
— Идите. — Уже у двери снова остановил его голос, — то, в чем вы нас заподозрили, никогда больше не повториться, можете не беспокоиться.
Боже, как стыдно. Что он там придумал?
— Да мне пофиг! — вышла, хлопнув дверью. Что-то новенькое!
Глава 8
Мне нужно было срочно развеяться. Хоть где-нибудь, хоть как-нибудь. Выбраться из этого замкнутого круга дом-колледж-больница. Увидеть свежие лица, не больных и не врачей.
На прошедшей неделе Дмитрий Сергеевич, словно с ума сошел. Он давал мне самые, как бы это назвать, стрессовые задания. И я, кажется, начинала догадываться, в чем дело. Меня готовили к реальной работе. Показывали не только шикарные условия в Склифе, но и то, с чем придется сталкиваться каждый день, если я вдруг когда-нибудь смогу сюда устроиться.
Решил меня испугать? Так не дождетесь, доктор Зарецкий. Меня этим ну никак не вспугнуть. Я знала, на что шла. В меня вселяют больший страх мои чувства к вам. Они разрастаются как снежный ком, грозя перерасти в какую-то манию. Уже не могу без вас жить. Привыкла видеть на работе почти каждый день. А когда выходные, мечтаю об одном — о понедельнике.
- Дарья, сегодня поприсутствуете на операции. Будете помогать. — сообщили мне бесстрастным голосом пятничным утром. Вот чего он ожидал? Что я откажусь? Нет! Я давно мечтала об этом. Страшно, конечно, но, как понимаю, я там лишь на подхвате, если даже растеряюсь, помогут.
- Да, Дмитрий Сергеевич.
Ох как меня пронзил его зеленый взгляд. Что я опять не так сделала?
- Вы когда-нибудь говорите "нет"?
- Нет, Дмитрий Сергеевич.
Он долго смотрел мне в глаза, а потом мы вместе прыснули. Смех снял возникшее напряжение, и если бы не упрямое сердечко, ускоренно забившееся, глядя на его просветлевшее лицо и милые ямочки на щеках, то и вовсе было бы прекрасно.
Плановая операция. Все проходит спокойно, в ровном темпе. Дима сосредоточен как никогда. Четкие действия, четкие указания.