Майкой сына и смертью.
Говоришь. Говоришь… По-над спинами крыш
Я спускаюсь тоской. Я стекаю водой, на ладони блокнота.
И тебе ни за что не понять, что часы отмеряют мгновенье до новой весны
БЕЗ ТЕБЯ. И склоняются чашей весы на границу свободы.
Нас от рожденья на убой
Все роли отданы давно
До первых криков.
Кому – сума, кому – вино,
Да слов верига.
Нас от рожденья на убой,
А мы все ищем...
До срока скованы тюрьмой
Бумаги писчей...
И где тут смысл – не разберешь
И он ли нужен?
Боль – зарифмованная ложь
Свободным душам.
Скажи, поэт, что видишь ты
В грязи и пыли,
Когда спускаясь с высоты
Снимаешь крылья?
Кому нужна она – тетрадь
твоей дороги,
Когда становишься опять
Одним из многих....
Вся моя боль
Вся моя быль – в тебе. Вся моя боль – в тебе.
Это свобода пить... солнце на высоте.
В каждом крыле – душа. В каждом глотке – стихи,
В вере моей любви – сила твоей руки.
Знаешь, мой человек, данный мне человек,
Это такая блажь – падать тоскою в снег,
Это такая смерть, с новым билетом в жизнь –
Перерождать твой свет сердцем на белый лист.
Вся моя быль в тебе. Вся моя боль в тебе.
Это свобода – пить солнце на высоте.
Это исток меня, главный исток пути –
Пульсом гитарных струн плакать в твоей груди.
Это мой светлый дар. Это простая суть:
Верить в тебя и ждать счастья когда-нибудь.
Твоя война
Как душный ад, уставший быть огнем,
Как старый грех по линии излома,
Твоя война врывается в мой дом
И ищет места у святой иконы.
Твоя война устала быть игрой,
В её глазах так много от Иуды,
И вот теперь надеется на чудо,
И вот теперь она пришла за мной.
И вот теперь, когда за вечность – час,
Когда вокруг штыки былых сражений,
Твоей войне так хочется прощенья,
Твоей войне так хочется пропасть.
Твоей войне так нужно сдать ножи
И возродиться под моей рубашкой,
В уставшем небе сердца нараспашку
В мою иную, истинную жизнь….
Твоя война – устала быть войной.
В её глазах так яростно от боли,
Что я лечу её своей любовью
И навсегда впускаю в вечер мой.
Моя безумная
Не в моде Душа сегодня. Цена тебе – гнутый грош…
Спина сиротеет крыльями под камнями.
Но, только, моя безумная, как ты сейчас уйдешь?
Ведь эта планета вкипела в тебя корнями
И вызрела под рубашкой в горячий и сытный хлеб,
Которым теперь делиться – твоя отрада:
По ломтю, для тех, кто голоден /кто так безнадежно слеп/
По строчке, для тех, чьей ненавистью измята.
Ты плачешь настолько тонко, что стала моей иглой,
По чьим-то сосудам вводящей уменье верить…
Безумная, понимаешь, нельзя уходить домой,
Сегодня, когда так много огня и смерти…
Ты дышишь настолько тихо, что видно неровный пульс
По каплям вживленный в хрупкую грудь тетради.
И слышно твое безумство, запетое наизусть
Уменьем любить, не думая о награде.
Не в моде Душа сегодня. Цена тебе – гнутый грош…
Спина зарастает панцирем под камнями.
Но, только, моя безумная, как ты сейчас уйдешь?
Ведь эта планета вкипела в тебя корнями…
Ты не поверишь...
Ты не поверишь. Снова курю. И пью
Вечер со странным привкусом амаретто…
Бред по-английски странной концовкой "You"
В клетках тетради скорчился под запретом.
Если сейчас признаться, что ты – мой Бог –
Станет смешно… Я все-таки атеистка…
Если сказать «Ты просто один из трех» –
Тоже ни капли правды. И даже близко,
Даже на расстоянии двух шагов
Это не будет ложью и откровеньем
Просто, когда встречается личный гений,
Он не похож на тысячу чужаков.
Знаешь, во мне какое-то шапито.
Это совсем не так, как случалось раньше,
Это то уже не… (или совсем не то)…
Впрочем, запрячу эти слова подальше.
Мне ни к чему вывешивать напоказ
То, что самой немыслимонепонятно.
Ветер – жираф считает на небе пятна…
Я же – стараюсь не рассказать о нас.
4.10.2009
Л.Г.
Мой гость
Мой гость незваный курит и молчит
И на тетрадь пером пророчит горе,
Как будто кто-то вдруг сложил ключи
На столике пустого коридора.
Мой гость незваный в зеркале окна
Похожий на меня судьбой и взглядом….
Глядит, как на листок спокойным рядом
Ложится обреченная луна…
Он так привык смотреть на эту смерть
И предрекать рождение рассвета,
И падать в мысли, как в ладони лета,
Как будто сам желает умереть…
Как будто боль, звучащую в висках
Мою, мою от самых первых криков,
Он чертит мной же на листах и книгах,
Как пишут отраженьем в зеркалах….
И все сейчас: От пройденных шагов
Чужой судьбы – до будущих столетий,
В моей груди – его стегает плетью
И оживает венами стихов
Стирая мир обыденности в пыль….
Но утро начинается с паденья…
Незваный гость….
Его невоплощенья…
…Я так боюсь… его невозвращенья
В неровный пульс по линии чернил….
Все на свете подобно кругу
Небо дразнится цветом тины, небо зыбкая полынья.
Птицы курсом на юг. За ними прилетай и найди меня
Потерявшуюся в пространстве между этой и той землей,
Ради первого слова "здравствуй" приходи поскорей за мной.
Ради нежности вкуса меда, и мелодий стихов в груди,
Слышишь – ветер? По этим нотам поскорее меня найди,
Все на свете подобно кругу, мы в разлуке на нем – пунктир.
Даже птицы летят друг к другу, чтобы этот продолжить мир...
И когда-нибудь, может статься, мы найдемся. И может быть
Я тебя научу смеяться. Ты научишь меня любить.
Бабочка
Уставшая, но юная. Терпи.
Твой мир сейчас – простая оболочка
Где ты пока не бабочка, но точка,
Простая неосмысленная строчка,
Душа – младенец у него внутри внутри.
Но вьются нити тоньше и больней
Ты вызреваешь. Медленно, легко и
Как в зеркалах взрослеет все земное
Так за спиной становится вольней.
А кто-то сквозь приют зовет домой
И хочется лететь к нему до срока.
Но будет час: раскроется твой кокон
И ты расправишь крылья над землей.
И соберется мир в калейдоскоп
Простым узором на окрепших крыльях,
Но на земле из света и из были
Останется твой кокон из стихов...
Который день
Который день вбивает гвозди дождь,