Я почему-то хочу говорить о нас.
Только проклятая взросЗлость кричит "отбой".
Улыбка в архиве
Чёрная печаль
Какие жизнь порою шлёт сюрпризы
И злые тайны раскрывает нам..
Вы бросили меня, забрав сервизы
И мой любимый голубой бокал.
Я полагала, ощущая кожей,
Что не смогу без вашего лица...
Скрипела дверь и я, в углу скукожась,
Ждала капец, но не было капца.
И капал час минутами из крана,
И пустота плутала по плечам –
Всё было так, как пишется в романах,
Но не случалась черная печаль.
Бутылку рома прикупив на случай,
К ней попыталась присовокупить
И ваш портрет и свечи. Села,скрючив
Для пущей скорби руки у груди,
Наволокла на очи пелену и
Вдохнув парфюму Вашего слегка,
Я стала ждать когда пипец наступит
Мне на виски металлом каблука....
И вот внизу дверь скрипнула внезапно,
А по квартире раскатился звон...
Я поняла: пи***ц пришел без Вас мне...
Но это оказался почтальон.
СтЕхи про любоФФ
Вот такая зима: промерзают мозги, вместо граблей – заточенность вил,
Не хватает ни зла, ни бабла, ни тоски, но в резервах навалом любви.
И таскаю её по проспектному льду, в черепную коробку сложив,
А она почему-то покинув приют, оказаться снаружи спешит.
Выдаёт с потрохами, куда ни смотри /закрываю глаза – не смотрю/
А она заставляет бросаться в стихи /матерюсь, но пишу. И люблю./
И такая, признаюсь, внутри чехарда вместо грусти, бабла и мозгов,
Что почти не ворчу /ну почти никогда/, как достали стихи про любовь.
Таракаша
С днём поэзии вас, дорогие поэты и поэтессы, а так же их терпеливые, добрые и самые лучшие читатели!
У меня ни шпаги нету, ни колчана на спине –
Слабый, маленький поэт я с тараканом в голове.
Он тщеславен и тщедушен и сутул не по годам,
Но мою бедняжку – душу охраняет таракан:
Если вдруг хана настанет, если критик сгоряча
Окунётся умной харей в поэтический мой чай,
Если кто-то с очень тонкой и чувствительной душой
Посчитает, что в рифмовке слово "хер" нехорошо
и строчит свои цензурки, не пуская на Парнас –
таракан меняет шкурку на щетинистый каркас
Не нуждаясь ни в наганах, ни в титановой броне,
Ибо есть у таракана амфибрахий и хорей,
До костей отанапестит и смущаясь невпопад
Отрифмует так, что тесен станет мир и сладок яд...
И несутся прочь отрядом , избегаючи беды ,
Дружно посланные ямбом фарисейские ряды...
Тем и дышим: варим каши, да рифмуем тет-а-тет:
Муз – фон – Дитрих-Таракаша и его ручной поэт.
Я тебя ни за что, никому
Сумасшедшее сердце, как мега/тамтам
Генерирует бешенный такт:
Я тебя ни за что никому не отдам,
Нипочём: ни за деньги – ни так.
Насовсем заберу, увезу, на весу
унесу в заколдованный лес,
Где тебя никогда от меня не спасут
Ни полиция, ни МЧС.
Я припрячу тебя в тёмных норах тайги
И сама перееду в тайгу,
Чтобы не было в нашей норе ни ноги
Футболистов, друзей и Шойгу,
Я к тебе подберу и ключи и тропу
И сварю сотни блюд на костре,
А Амур изловчится орлом на лету
И запустит в тебя кипу стрел.
Будешь раненый, бедный, и любящий до
Прединфарктного шквала в груди
И уже никогда, ни к кому, ни за что
Не захочешь потом уходить.
Пусть от жадности лопну, порвусь пополам,
Пусть хоть после себя не прощу,
Я решительно точно тебя не отдам...
Но сначала пойду отыщу
Дурацкое
Умный люд бежит в метро под дождями, мимо мира,
Хмуро прячется в пальто, как в уютные квартиры.
Мы с тобой из дураков, из дурацких дуралеев,
Мы летим меж облаков, босиком и без портфелей –
Без портфелей, без пальтОВ*, без рассудка, но с улыбкой –
У тебя ко мне любовь красным шариком на нитке,
У меня к тебе в руке леденцовые конфеты –
Пляшет счастье в голове от потери интеллекта.
Крутят пальцем у виска люди умные и злые
Не понять нам, дуракам, преимущества извилин.
Мы шагаем налегке, глупость счастью не помеха,
Два дурынды: Ты да я. Два влюбленных человека.
Инетная народная
Нет реала злее зверя, отъютубь его в коня,
Бей по клаве веселее, жизнь инетная моя!
Загорись призывом скайпа, шире окна открывай,
Я приятней чувств не знаю, чем входить в тебя онлайн.
Мозг на смайлы расфасую, тело в аву заключу,
Я люблю тебя такую – по другому не хочу.
Не нужны мне больше платья, шопинг тоже не нужОн,
Мне в халате и в контакте тоже очень хорошо,
Здесь неведома усталость, не берет меня пИчаль,
Раскидайся, виртуальность в цифровую ширь да даль!
Намайспейсю – нафейсбучу, что хочу – наворочу,
Мне в сети вольней и лучше, по-другому не хочу.
Пой, народ, в постах и блогах всё, что хочется душе,
Все равно в конце дороги всем придет большой ЖЖ.
Мне было за двадцать
Мне было когда-то немногим за двадцать, фигура – гитара, душа – белоснежка,
Но не было времени мчаться / влюбляться и быть с кем попало пушистой и нежной.
Когда-то мне было чуть больше,чем тридцать, фигура – что груша, душа нараспашку,
Старалась пойти и найти и влюбиться, но надо сказать, выходило неважно.
И было полвека мне (но между нами). Фигура – фигурой. Душа угловатей.
Хотела влюбиться, но мне не давали фигура – фигурой и мерзкий характер.
И вот мне сегодня немногим за двадцать. И правнуки носят таблетки с водою.
И самое время пойти и влюбляться, вот только бы вспомнить, что это такое...
Такое дело
Меня допили, разбили, выжгли, залили ядом,
Дошла до края, до дна, до ручки почти дошла я,
Исчезла, выдохлась, обесточилась, оголтела,
А дальше строчки – болота, кочки. Такое дело.
Такое дело: ни крыл, ни тела, одна кожурка,
Пустые мысли мукой на белом, пустая шкурка,
И с этой шкурки ни чистой замши, ни ковролина,
Ни дермантина, ни крепдешина, ни прочих «ина».
Но эта шкурка /ну что поделать/ несется драться:
Зовет по делу, ползет питаться, бежит влюбляться,
Бежит влюбляться, но только мне-то совсем не легче,
Не может шкурка любить ответно, поскольку нечем.
Поскольку в шкурке любовь хранится, запавши в душу,
Душе же в шкурке случилось скушно, ушла наружу:
Топили душу в реке и луже, рубили в сечи…
В итоге стало пожухлой шкурке влюбиться нечем.
Толочет слюни, как воду в ступке, сквозь дырки в сите,
И хочет больше, но только больше уже не выйдет.
Вернее выйдет – насквозь, навылет, пройдет сквозь тело,