Для Рикардо такой рецепт явно неприемлем, он неизбежно показался бы ему уступкой средневековому "реализму", согласно которому "общее" существует до своих собственных порождений и вне их...
А если стоимость -- только "общее" и прибыли, и ренте, и капиталу "родовое понятие", то и "определения" его можно получать лишь на пути отвлечения "общего" именно от прибыли, от ренты, от капитала, лишь "индуктивной" обработкой этих особенных видов стоимости, путем абстракции от их "особенностей"...
Естественно, что такое понимание связано у Рикардо с неисторическим представлением о системе рассматриваемых им отношений. Ибо исторический подход к этой системе обязывал бы к совершенно иному исследованию "стоимости".
Сравним рассуждения Рикардо с тем, что делает в "Капитале" Карл Маркс.
Маркс требует от науки, чтобы та понимала экономическую систему как систему возникшую и развившуюся, требует, чтобы логическое развитие категорий воспроизводило реальную историю возникновения и развертывания системы.
Но раз так, то и стоимость, как исходный пункт теоретического понимания -- наука обязана понять как объективную экономическую реальность, существующую и возникающую раньше, нежели могут вообще возникнуть и существовать такие явления, как прибыль, капитал, заработная плата, рента и все остальное.
Поэтому-то и теоретическое определение "стоимости" следует получать вовсе не на пути отвлечения того "общего", что имеет между собой товар, деньги, капитал, прибыль, зарплата и рента, а на совсем ином пути.
Все эти вещи предполагаются несуществующими. Они вовсе не существовали от века, а где-то, в каком-то пункте возникли, и это возникновение в его необходимости наука и должна вскрыть.
Но "стоимость" есть реальное, объективное условие, без наличия которого невозможен ни капитал, ни деньги, ни все остальное. Поэтому теоретические определения стоимости как таковой и могут быть получены только в рассмотрении некоторой объективной экономической реальности, могущей существовать до, вне и независимо от тех явлений, которые позже развились на ее основе.
Эта простейшая объективная экономическая реальность существовала задолго до того, как возник капитализм и все выражающие его структуру категории. Эта реальность -- непосредственный обмен одного товара на другой товар.
Мы видели, что классики политической экономии именно в рассмотрении этой реальности и выработали всеобщее понятие стоимости, хотя и не представляли себе при этом действительного философского, теоретического смысла своих действий.
Надо полагать, что Рикардо был бы немало озадачен, если бы ему указали на тот факт, что и его предшественники, и он сам выработали общую категорию своей науки рассмотрением не абстрактно общего правила, которому подчиняются все без исключения вещи, обладающие "стоимостью", а как раз наоборот -- рассмотрением редчайшего исключения из правила -- непосредственного безденежного обмена одного товара на другой.
И поскольку они сделали это, они добыли действительно объективное теоретическое понимание "стоимости". Поскольку же они недостаточно строго оставались в пределах рассмотрения этого вполне особого и в развитом капитализме крайне редкого способа экономического взаимодействия, -- они и не могли понять "стоимость" до конца.
В этом-то и заключается диалектичность понимания всеобщего у Маркса, диалектика в понимании способа выработки всеобщей категории системы науки.
И нетрудно убедиться в том, что такое понимание возможно только на основе исторического по самому своему существу подхода к исследованию предметной реальности. Именно исторический подход к делу требует понимать "всеобщее" не как абстракт, присущий каждому особенному и отдельному проявлению развитого целого, а как понятие, отражающее вполне особую объективную реальность, могущую существовать до, вне и независимо от всех остальных особенных явлений развитого целого.
Поэтому-то теоретическое определение "стоимости как таковой" Маркс и получает в рассмотрении конкретного, реального, фактически данного в созерцании экономического взаимодействия -- обмена товара на товар, прямого, безденежного обмена одного продукта -- на другой продукт.
Этот простейший случай взаимодействия, взаимосвязи двух частных собственников внутри развитого капитала представляет собой весьма редкий случай -- единичное исключение из правила. И тем не менее его расссмотрение дает в итоге всеобщее понятие, лежащее в основании всей системы категорий, выражающих внутреннюю структуру развитого капитализма, системы буржуазной экономики.
Этот диалектический "парадокс" совершенно необъясним с точки зрения формальной рассудочной логики. Но он прекрасно объясняется диалектическим характером самого предмета, понимаемого как исторически возникшая и исторически развивающаяся система взаимодействующих вещей, явлений, фактов, событий.
"Дедукция", поставленная на почву такого понимания, на почву сознательного историзма, становится единственной "логической формулой", соответствующей точке зрения, которая берет предмет не как готовый, а как исторически возникший и развившийся.
"...Благодаря успехам теории развития даже вся классификация организмов отнята у индукции и сведена к "дедукции", к учению о происхождении -- какой-нибудь вид буквально дедуцируется, выводится из другого путем происхождения, а доказать теорию развития при помощи простой индукции невозможно, так как она целиком антииндуктивна." (Маркс и Энгельс)
Лошадь и корова, конечно, не произошли из "животного вообще", как груша и яблоко не есть продукты "самоотчуждения" понятия плода вообще.
Но несомненно, что корова и лошадь имели где-то в глубине веков общего предка, а яблоко и груша также есть продукты дифференциации какой-то одной, общей для них обоих ботанической формы плода.
И этот реальный общий предок коровы, лошади, зайца, лисицы всех остальных ныне существующих видов "животных", конечно, существовал не в лоне божественного разума в виде идеи "животного вообще", а в самой природе, как вполне реальный, особенный вид, из которого путем дифференциации произошли различные виды.
И эта "всеобщая" форма животного, если угодно, "животное как таковое", -- вовсе не есть абстракция заключающая в себе лишь то "одинаковое", что имеют между собою ныне существующие виды животных. Это "всеобщее" -- одновременно есть особенный вид, обладающий не только и не столько теми чертами, которые сохранились у всех его потомков в качестве "общего" между ними, сколько своими собственными, вполне специфическими чертами, часть которых унаследована у предков, часть -- совершенно утратилась и заменилась совсем иными.
И это всеобщее "животное", из которого реально "дедуцируются" все ныне существующие виды, принципиально нельзя сконструировать из тех "признаков", которые непосредственно общи всем ныне существующим видам.
Поступать в биологии так значило бы вставать на тот же самый ложный путь, на котором Рикардо искал определения стоимости как таковой, всеобщей формы стоимости, полагая, что эти определения суть абстракты от прибыли, ренты, капитала и всех других особенных форм "стоимости", находившихся перед его глазами.
С представлением о развитии, как о реальном происхождении одних явлений из других и связано диалектико-материалистическое понимание "дедукции категорий", -- точнее, процесса восхождения от абстрактного к конкретному, от всеобщего (которое само по себе есть вполне определенное "особенное") -- к "особенному" (которое также выражает собой всеобщее и необходимое определение предмета).
Исходное всеобщее основание системы теоретических определений (исходное понятие науки) поэтому с точки зрения диалектики и выражает собой конкретные теоретические определения одного, вполне особенного, вполне определенного явления, чувственно-практически данного эмпирическому созерцанию.