Поскольку библейские и марксистские тексты — два лика одной и той же доктрины порабощения всех хозяевами иудейского расизма, то для того, чтобы подняться над марксизмом, необходимо было переосмыслить и Библию (чего не смог сделать и сам А.С.Хомяков): невозможно защититься и освободиться от марксизма, заодно не защитившись от Библии и не освободившись от её концептуальной власти [36].
Это единство марксизма и Библейской доктрины было показано на взаимном соответствии ветхозаветных текстов Екклесиаста и «закона отрицания отрицания» “диалектического” материализма, а также и в других работах ВП СССР, в которых было показано, что на основе “знаний”, которые предоставляют марксистская философия и политэкономия, невозможно овладение властью над процессами организации самоуправления общества.
В период господства марксизма в СССР марксизм тщательно охранял и господство Библии. И представители библейских культов подвергались репрессиям не за суть культивируемых ими вероучений, а за несвоевременность их усилий.
Социологическая же доктрина Библии и выраженная в ней философия были в СССР вне критики по их существу: они замалчивались (работы богословов были заперты в спецхраны светских библиотек, а иерархии церкви не было позволено широко пропагандировать их в обществе) или попусту осмеивались [37].
Осмеянное же не может быть предметом серьезного рассмотрения, обсуждения и критики и пребывает в неприкосновенности до “лучших” времён. Кроме того, «запретный плод манит», и потому к моменту официального обрушения идеологической власти марксизма в 1991 г., многие партийцы-марксисты сами созрели для того, чтобы вернуться в лоно библейских церквей: кто в качестве паствы, а некоторые и в качестве пастырей.
После 1991 г. — с точки зрения общих хозяев Библии и марксизма — на территории СССР настали эти “лучшие” времена, и лидеры КПРФ если и не торчат в храмах в качестве «подсвечников» во все двунадесятые церковные праздники, то заявляют о своей готовности к сотрудничеству с библейской церковью [38] в деле возрождения России, а из партийных документов изъяли требование атеистической убежденности для своих приверженцев, тем самым способствуя сотрудничеству церквей материалистического и идеалистического атеизма [39] в загоне общей им стратегии порабощения всех хозяевами и заправилами Библейско-марксистского проекта.
Преодоление же кризиса научной философии требовало условий, в которых философией займётся и будет заниматься ею каждодневно и непрестанно (т.е. возлюбит мудрость Жизни, если избегать греческого слова «философия» и не подразумевать под «философией» ныне существующее наукоподобное пустословие, иссушающее души и калечащее разум людей) сам народ региональной цивилизации России, выходцы из его простонародья, а не отдельные мыслители, сопричастные возомнившей о себе “элите”, чуждые и непонятные простонародью. Такие условия возникли только в СССР в сталинскую и последующие эпохи, и одним из результатов этого является настоящая работа.
Но ещё А.С.Хомяков писал:
«Наука продвигается у нас довольно далеко. Она начинает отрешаться от местных иноземных начал [40], с которыми она была смешана в своём первом возрасте. Мужаясь и укрепляясь, она должна стремиться к соединению с русским просвещением; она должна черпать из этого родного источника, которого прозрачная глубина (создание чистого и раннего христианства [41]) одна может исцелить глубокую рану нашего внутреннего раздвоения. Нам уже позволительно надеяться на свою живую науку, на своё свободное художество, на своё крепкое просвещение, соединяющее в одно жизнь и знание; и точно так же просвещение родное проявится в образах и, так сказать, в наряде русской жизни. Видимость есть всегда только оболочка внутренней мысли. (…)
Тогда будет и у нас то жизненное сознание, которое необходимо всякому народу и которое обширнее и сильнее сознания формального и логического. (…)» (А.С.Хомяков, “Мнение иностранцев о России”, в ранее цитированном сборнике, стр. 103).
4. Диалектичность Жизни и роль «научной философии» в обществе
Совершив этот экскурс в некоторые немарксистские традиции миропонимания, можно иначе взглянуть и на саму диалектичность Жизни, и на выражение её как в «научной философии», так и в житейской мудрости. После того, как показана ущербность марксистского «закона единства и борьбы противоположностей», кем-то, как-то и для чего-то назначенных на эти роли (что при назначении остаётся в умолчаниях); после того как показано, что «закон отрицания отрицания» по своей сути есть закон, предписывающий, программирующий череду катастроф, необходимых его владельцам во избежание преображения культуры порабощаемых и самих порабощаемых людей, — возникает вопрос о формулировке, лучшей, нежели культивируемая более полутора столетий материалистами-“диалектиками” с упорством, достойным лучшего применения. Что можно сказать об этом?