Исходя из этой вульгарно-апологетической посылки, Ф. Бастиа указывал на ключевую значимость традиционных представлений о капитале. По его мнению, рост капитала может происходить под трояким влиянием – деятельности, воздержания и безопасности. Сообразно этому, «капитал основывается на трех присущих человеку способностях – предвидеть, разуметь и воздерживаться»[45].
Полагая, что эти процессы представляют собой благое дело, Ф. Бастиа считал, что капитал есть явление, лишенное эгоизма, жестокости, макиавеллизма и т. п. Поэтому все помыслы и усилия людей должны быть направлены не на уничтожение капитала, а на его образование с помощью разумной деятельности и воздержания. Ведь всякая социальная и моральная добродетель связана именно с приобретением капитала[46].
Отсюда вытекает общий вывод: «Итак, с какой-бы точки зрения ни рассматривать капитал в его отношении к нашим потребностям, которые он облагораживает; к нашему труду, который облегчает; к удовлетворению наших потребностей, которые очищает; к природе, которую он подчиняет нашей власти; к нравственности, которую обращает в привычку; к духу общественности, который развивает; к равенству, которое вызывает; к свободе, которою живет; к справедливости, которую водворяет своими самыми остроумными приемами везде и всегда и лишь при условии, чтобы он накоплялся и действовал при таком строе общества, при котором оно не отклонялось бы от своего естественного пути, мы и признаем за ним то, что несет на себе печать всех великих законов Провидения, – Гармонию»[47].
Данный вывод, всецело согласующийся с вышеуказанными положениями авторской концепции, весьма симптоматичен. С одной стороны, Ф. Бастиа справедливо указывал на ключевую роль орудий производства, рабочих инструментов (то бишь капитала) в покорении естественных сил природы, освобождении человека от тяжелых «материальных, мускульных» и «грубых усилий» в процессе производства и повышении производительности труда, ориентированного на удовлетворение возрастающих потребностей человека; с другой стороны, автор заявлял, что в любом отношении (потребительском, производственном, трудовом, нравственном, социальном, духовном) капитал является наиболее значимой и общественно-полезной вещью Ибо благодаря накоплению капитала осуществляется развитие «чудной гармонии» капиталистического общества по естественному пути, установленному божественным Провидением. Вот к чему, в конечном счете, сводятся вульгарно-апологетические рассуждения Ф. Бастиа о капитале.
Совершенно иную позицию по данному вопросу занимал завершитель классического направления французской буржуазной политической экономии С. Сисмонди. Исходя из упомянутой робинзонады и реалий капиталистического общества, он утверждал, что способность к труду есть главный источник богатства, а желания и потребности определяют направление использования этого богатства. Последнее, по его мнению, делится на две части: одна предназначается для непосредственного потребления, а другая часть – для производственных нужд. Именно эта вторая часть богатства и называется капиталом[48].
Трактуя капитал как исключительно вещественный феномен, а доход как часть богатства, С. Сисмонди считал, что изолированный человек не проводил различия между капиталом и доходом, так как весь созданный им продукт поступал в непосредственное потребление. Напротив, человек, живущий в обществе, должен соизмерять свое потребление с доходом, и этому же правилу должно следовать все общество, членом которого он является[49].
Поскольку всякое богатство есть продукт труда, то, будучи частью данного богатства, доход происходит из этого же общего источника. Однако «обыкновенно признают три вида дохода: ренту, прибыль и заработную плату, проистекающие будто бы из трех разных источников – земли, накопленного капитала и труда. Но при более внимательном рассмотрении можно установить, что эти три вида дохода – это лишь три различные формы пользования продуктами человеческого труда»[50].
Рассматривая труд в качестве главного источника указанных доходов, и опираясь на концепцию воздержания, С. Сисмонди подчеркивал, что образование этих доходов связано с наличием частной собственности на условия производства. Выдвинув это весьма важное положение, он вместе с тем не объяснил, каким образом возникла эта форма собственности, ставшая основой разделения людей на богатых и бедных.
45
Там же. С. 206. «Прежде чем решиться составлять капитал, надо действительно предвидеть будущее, принести ему в жертву настоящее, располагать благородной властью над самим собой и своими потребностями, противостоять не только соблазну настоящих удовольствий жизни, но и внушениям суетливости и капризам общественного мнения, всегда слишком пристрастного к людям легкомысленным и расточительным. Надо еще уметь связать действия с причинами, надо знать, какими приемами, какими орудиями можно победить природу и приспособить ее к производству. В особенности надо исполниться духом семейной любви, чтобы не отступить перед пожертвованиями, плодами которых будут пользоваться дорогие существа, нами оставленные.
Составить капитал – значит готовить припасы, кров, приют, досуг, образование, независимость, достоинство для будущих поколений. Все это может быть исполнено только тогда, когда действуют наиболее социальные добродетели, мало того, когда они вошли в народные привычки.» / Там же. С. 206–207.
46
«Если образованию капитала присуща социальная мораль, то она сама собой выражается и в самых действиях его. Прямое назначение его заключается в том, чтобы заставить природу содействовать труду, освободить человека от всего, что есть наиболее материального, мускульного, грубого в деле производства; все более и более обеспечивать господство разумной деятельности; расширить область не скажу праздности, но досуга; легко удовлетворять потребности, постепенно заглушить голос грубых инстинктов и заменить их более возвышенными, деликатными, чистыми, художественными, умственными наслаждениями.» / Там же. С. 208. Отсюда видно, что, указывая на важную роль капитала в общественной жизни, автор вместе с тем всячески абстрагировался от анализа социальной природы самого капитала.
48
См.:
49
Ибо «под угрозой разорения общество должно и может расходовать ежегодно не более, чем свой годовой доход. Если бы оно затронуло и свои капиталы, оно тем самым разрушило бы и средства своего производства и средства своего будущего потребления. Однако все, что произведено, предназначено для потребления, и если бы годовой продукт не нашел бы на рынке потребителя, для которого он предназначен, воспроизводство прекратилось бы, и нация разорилась бы, несмотря на наличие изобилия.» / Там же. С. 183. Нетрудно видеть, что С. Сисмонди отождествлял годовой доход с годовым продуктом, исходя из так называемой «догмы Смита». В соответствии с ней, автор сводил потребление только к одному его виду – личному. Между тем, по своей натурально-вещественной форме, годовой продукт распадается на две части: средства производства и предметы потребления. Сообразно этому, первые поступают в производительное потребление, а вторые – в личное. Именно на этой основе осуществляется воспроизводство общественного капитала и создаются необходимые условия для развития нации.
50
Там же. С. 183. «Благодаря развитию промышленности и науки, которая подчинила человеку все силы природы, – пояснял далее автор, – каждый рабочий может производить ежедневно больше, гораздо больше, чем ему нужно для потребления. Но, в то время как богатство производится его трудом, это же богатство сделало бы его мало способным к труду, если бы он стал пользоваться им сам. Правда, тот, кто живет своим трудом, почти никогда не бывает богат. Однако богатство содействует труду, и владелец богатства в вознаграждение за оказанную рабочему услугу удерживает у рабочего часть того, что он, рабочий, производит сверх нужд своего собственного потребления.» / Там же. С. 183–184.