Прежде всего я постараюсь объяснить читателю, какие цели ставили перед собою авторы и какие установки и методы использовали. А затем расскажу об узловых проблемах книги, о том, как решают их авторы и чего они достигли. Ссылки на страницы книги даны в скобках.
Авторы сразу честно предупреждают: перед нами — вероятностная модель, а не последнее слово науки (11). На первый взгляд: зачем нам вероятностная модель, если по ней нельзя сделать важных однозначных выводов? Такие модели — для узких специалистов, нас они только запутают.
На самом деле это не так. Важность подобного исследования в том, что оно позволяет заглянуть в самую суть проблемы во всей ее противоречивости. Книга Балановских даже показательна в этом смысле, поскольку противоречия, в ней содержащиеся, крайне существенны. Первостепенное значение методологии в пионерских работах заставляет меня говорить вначале о недостатках, а лишь затем — о достоинствах книги. Велики и те, и другие.
Я прочитал эту объемную, многослойную, бездонно информативную и непростую для понимания монографию несколько раз, с разноцветными карандашами, каждый раз выделяя в ней нечто новое для себя. Я понимаю, что очень немногие повторят за мной этот номер интеллектуальной гимнастики, поэтому считаю важным максимально адаптировать книгу для широкой публики.
КАК АВТОРЫ ПОНИМАЮТ СВОЮ ЗАДАЧУ
Главный из моих учителей любил повторять: правильно поставленная задача уже наполовину решена. Искусство правильно ставить научную задачу — важнейшее и необходимейшее свойство настоящего ученого. Насколько оно присуще авторам — судите сами.
1. Геногеография — превыше всего
Как понял я, осмыслив всю книгу в целом, главная задача, сверхидея авторов была связана не столько с поиском русского генофонда на русской равнине, сколько с утверждением в своих правах относительно новой науки геногеографии, преданными адептами которой они являются. Русский генофонд тут не цель, а лишь подручное средство. Если бы в руках авторов был столь же подробно рассмотренный генофонд с иным наименованием, он был бы использован точно так же.
Помогло ли средство достичь цели? Судя по признаниям самих авторов — нет.
Как пишут Балановские: «В этой книге мы собрали все данные, накопленные о русском генофонде самыми разными науками, и провели анализ этих данных методами геногеографии. Казалось бы, что ещё нужно, чтобы разрешить, наконец, загадку русского генофонда? Объём данных огромен, их объективность и разносторонность не вызывают сомнения, а методы позволяют не только проанализировать данные каждой науки, но ещё и сопоставить и объединить их. Похоже, что сейчас, в заключительной главе, мы сможем подвести итоги и, наконец, сказать самое главное о структуре русского генофонда. Ах, если бы…» (285).
Почему же нет? Что мешает? А вот что:
«Главный результат мы получили давно — в конце 1999 года, когда у нас в руках оказались четыре массива данных о русском генофонде… Для каждого из этих массивов данных ещё тогда мы провели анализ главных компонент — обычный для геногеографии способ выявить самую главную информацию… Главный сценарий каждого очевидца показывал широтную изменчивость: постепенные изменения в русском генофонде с севера на юг. Мы смотрели на эти широтно бегущие волны генофонда с изумлением, восхищением и недоверием — почему изменчивость русского генофонда широтна?.. Мы тогда же доложили этот поразительный результат на съезде Вавиловского общества, и решили, что русский генофонд стоит того, чтобы его изучать — объёмы накопленной информации уже позволяют делать достоверные выводы.
Прошедшие с тех пор годы мы его и изучали… Чтобы осмыслить эти результаты и найти ответ, мы и задумали написать эту книгу. Книга написана, но ответа по-прежнему нет…
Можно и не считать широтную изменчивость главным результатом, а переключиться на другие закономерности — распространения русских фамилий, или же гаплогрупп Y-хромосомы, или на “ядерные структуры”, обнаруженные по антропологическим данным… Но главное, что мы хотели бы сказать читателю — это что мы сами, имея в руках всё множество этих результатов, не решаемся выбрать, который из них основной. Нам неизвестны те слова, в которых можно было бы сформулировать “главное о русском генофонде”… Что является важнейшим, самым существенным — этого мы по-прежнему не знаем. Стоим и ждем ответа…».