Попробуем еще раз вчитаться в их данные, собранные с образцовым тщанием в разделе «Портреты русского генофонда».
Балановские четко обозначили: «Наша задача — во-первых, отыскать наиболее общие черты в структуре фенофонда (фенофод — совокупность антрополгических признаков населения). А во-вторых — проверить, есть ли сходство в изменчивости фенофонда и генофонда русского народа?» (63).
Все выводы авторов склоняют читателя к одной мысли: русский народ имеет одни ярко выраженные свойства на севере, другие — на юге, а посредине — обширная зона смешения признаков.
Это касается фенотипа: интенсивности роста бороды (на юге показатели максимальные, на севере минимальные), длины тела (минимальные значения на севере), ширины лица (самые узкие лица на севере и северо-западе) и его площины (самые рельефные на севере), цвета волос (наибольший процент темных волос на юге, наименьший — на севере[68]), цвета глаз (самые темные глаза на юге и востоке, самые светлые — на северо-западе и особенно на севере), формы носа (выпуклая спинка чаще встречается на юге, реже на севере, а на востоке — так чаще даже вогнутая), рисунка кожного покрова на пальцах и ладонях (подробности опущу, но широтная изменчивость та же).
Это же касается и генотипа. Специальные подробности здесь неуместны, но вот центральный вывод: «Наиболее различаются южные и северные популяции, а посредине расположена широкая область постепенных переходов» (81); «Генетические различия между русским югом и русским севером… очень велики, и они определяют большую изменчивость русского генофонда в целом» (145). В отношении такого важного биохимического маркера, как аллель НР*1, авторы пишут даже, что размах его вариаций между северными и южными значениями «почти достигает пределов вариации во всем народонаселении Северной Евразии — от коряков до украинцев» (98).
Авторы считают одним «из важнейших итогов книги» совпадение данных соматологии и генетики: «обе науки рассказывают об одной и той же структуре русского генофонда» (77). На юге ареала преимущественно проживают высокие, густо бородатые, относительно темноглазые и темноволосые, широколицые, с нерезким рельефом лица, но с выпуклой спинкой носа русские люди. На севере — тоже русские люди, но невысокие, с негустой растительностью на лице, светлоглазые и светловолосые, узколицые, с резко очерченным профилем, но прямым, а на востоке и северо-востоке даже вогнутым (курносым) носом. Генетика тех и других имеет много существенных различий.
Итак, можно вполне определенно резюмировать: по всей без исключения собранной Балановскими обширной, разнообразной и хорошо верифицируемой информации, трехчленная структура русского генофода расположена по оси север — юг. Именно «генетические различия между русским югом и русским севером… определяют большую изменчивость русского генофонда в целом» (145). На мой взгляд, это подразумевает наличие как минимум двух исходно отличных друг от друга палеопопуляций. Объективно.
Авторы не слишком охотно (ввиду своей увлеченности финской гипотезой), но признают: «Нельзя также исключить, что предковые группы южных и восточных славян были исходно генетически различными»[69] (150). Вольно или невольно[70] они усиливают это предположение важным и вполне достоверным аргументом от науки, смежной с палеоантропологией: «Учтем еще возможность исходной разнородности этих племён вследствие предполагаемого их восхождения к двум (а не к одной) древнеславянским археологическим культурам» (52).
Две исходно генетически различных предковых группы у русских, две основные диалектные группы русского языка, две древнеславянские культуры… Разгадку русской гетерогенности, несомненно, надо искать здесь. Примем эту данность как задание на будущее союзу генетиков, антропологов, лингвистов и археологов.
Ну, а пока что вспомним три могущественных исторических обстоятельства.
Во-первых, следует обратиться к исторической проблеме присхождения летописных славянских племен.
Прежде всего нужно подчеркнуть: славяне есть автохтонное население Восточно-Европейской равнины, зародившееся в том числе и на этих просторах. Так позволяет утверждать археология.
Далее. Славяне с самого начала не были гомогенны. Все иностранные средневековые авторы указывают на подразделенность древнейшей славянской популяции на склавинов и антов[71]. Кто они такие?
68
Есть любопытнейшее исключение на самом северо-востоке, на Печоре, где живут русские люди с темной пигментацией волос и выпуклой (с «горбинкой») формой носа. Возьмем на заметку это обстоятельство и попробуем его объяснить в дальнейшем.
69
В другом месте чисто генетический вывод: «Анализ полиморфизма аутосомных маркёров, митохондриальной ДНК и Y-хромосомы в русском генофонде выявил большое разнообразие русских популяций. Географически это разнообразие выражается, в первую очередь, в различиях между северными и южными русскими популяциями, при этом размах межпопуляционного разнообразия в пределах северной половины намного больше, чем на юге» (163).
70
Чтобы не расставаться с излюбленной финской гипотезой, Балановские пишут: «Обобщенные карты главных компонент выявляют либо два разных (северный и южный) потока славянской колонизации, либо две разные (северную и южную) субстратные группы финно-угорского населения» (81). Но почему же «либо — либо»? Могло быть, как минимум, то и другое. Хотя мне, по всем изложенным обстоятельствам, роль финнов не кажется столь уж важной.
71
Подразделенность достигала одно время такой степени, что оказалась возможной даже анто-склавинская война, дважды спровоцированная Византией в конце VI и начале VII вв.