Следует ли понимать эти слова Христа буквально, и действительно ли именно участие в этом священном ритуале делает человека причастником Божьей жизни? Или Иисус говорил о символах, которые указывают на реальность Его жертвы?
Господь часто использовал образную речь: «Я есмь лоза», «Я есмь дверь», «вы — соль», «вы — свет» и т. д. Обычно при толковании таких слов Христа не возникает проблем. Все понимают, что Иисус не является буквально растением, дверным полотном, а верующие — это не ХаС1 и не поток фотонов. Лоза — это образ Израиля, дверь — тот путь, через который мы входим в Божье Царство и т. д. Метафоры — нормальное явление в человеческой речи, и мы обычно знаем, какие слова следует понимать буквально, а какие — в переносном смысле.
Поэтому ничего удивительного, если говоря о хлебе и вине, как о Своем Теле и Крови, Господь не сказал, что это символы, но подразумевал это. Напомним, что в пользу такого толкования говорит общее учение Библии: вечная жизнь дается Богом как дар, и человек принимает его только верой. Никакое человеческое действие не является средством соединения с Богом (Гал. 3:2).
В подтверждение метафорического понимания слов о теле и крови рассмотрим еще одну метафору в учении Христа, которая тоже связана с питьем.
Господь часто ссылался на ветхозаветное обещание «живой воды». Он предлагает самарянке пить у Него живую воду (Ин. 4:10-14), потом публично возглашает об этом же в храме во время Праздника кущей (Ин. 7:37-39). Хотел ли Иисус, чтобы верующие шли к Нему со своей посудой или как-то иначе получали у Него Н20 или некую волшебную жидкость? В данном случае мы точно знаем, что Он имел ввиду ветхозаветное обещание излияния Святого Духа (напр. Иез. 47:1-12), потому что Иисус Сам ссылается на Писание, а евангелист истолковывает Его слова (с. 39). Таким образом, мы имеем пример, где Господь говорил о «духовном» питье, используя символы.
То же самое можно сказать о Хлебе жизни. В шестой главе Евангелия от Иоанна Христос несколько раз называет Себя «хлебом с небес» (с. 32), «хлебом Божьим» (с. 33), «хлебом жизни» (с. 35, 48), имея в виду, что именно Он является источником вечной жизни, как обычный хлеб — пищей для поддержания жизни физической. В стихе 51 Иисус уточняет, что тем самым хлебом, дающим вечную жизнь, будет Его крестная жертва. Вот этот хлеб и должны «есть» люди, т. е. верой принимать Его спасительную жертву. Духовно «питаться» распятым Спасителем через веру, общение с Ним и послушание Ему.
Ритуализм (обрядность) представляет серьезную опасность, потому что смещает внимание верующих с главного (Бога и наших отношений с Ним) на внешние формы, обряды, ритуальные действия. Писание много раз предостерегает от этого. Послушание Божьему слову, закону, любовь к Богу и к ближнему несравненно важнее выполнения ритуальных действий (Ис. 1:2-4,10-17). Десятки раз Господь обличает людей, которые надеялись на выполнение правильных обрядов, но при этом не любили и не слушались Его и ненавидели ближнего (Иер. 7:1-15, 22-23). О том, что «Любить Бога... и любить ближнего... есть больше всех всесожжении и жертв» — т. е. важнее обрядов, «таинств», — говорится и в Ветхом Завете
(Ос. 6:6), и в Новом (Мк. 12:28-34).
Православная церковь очень страдает от чрезмерного ритуализма, причем некоторые православные сами видят эту проблему, иногда называя ее «обрядоверием». Обряд в православии нарочито поставлен в центр христианской жизни. Вся система изо дня в день, из года в год, часто без слов, а самим своим устройством внушает прихожанам, что крайне важно — где и как ты стоишь, какое движение делаешь, сколько раз, и как при этом, складываешь пальцы. Три раза обойти, сорок раз повторить... Очень важно произносить именно те слова, которые положено, но при этом не обязательно понимать их смысл (на старославянском, произнесенные скороговоркой нараспев). Чему это учит людей? Тому, что форма важнее содержания! И хотя некоторые священники понимают пагубность такого отношения и пытаются с этим бороться, просвещать народ, но вся система поклонения и жизни, построенная на ритуале, учит людей обратному.
Таинства или средства благодати
После всего вышесказанного, справедливо будет отметить два следующих факта. Во-первых, некоторые протестантские традиции (например реформаты) придерживаются учения о таинствах, относя их к средствам благодати (специальный богословский термин), хотя называют таинствами только крещение и вечерю Господню.
С другой стороны, не все православные согласны, как католики, выделять определенное количество таинств (семь). В православном богословии перечисление семи особо важных таинств нередко сочетается с мыслью о том, что в широком смысле всякое священное действие Бога, совершаемое в церкви, есть таинство. В таком смысле таинство — это присутствие и действие Господа Духом Святым во всех формах общения человека с Богом, которые спасительно преображают человека. В таком случае нельзя сказать, что одно действие является таинством, а другое — нет. И молитва — это таинство, и покаяние один на один с Богом или перед человеком, которого обидел — тоже таинство.